Бал, на котором случаются главные встречи, а иногда определяется вся дальнейшая жизнь.
Там, где Лорин жила раньше, в мире урку, личная жизнь отнимала у людей массу времени и сил. Надо было выглядеть, прилагать ежедневные кропотливые усилия для поддержания своей внешности в товарном виде. Надо было искать партнеров, регулярно посещать дискотеки и вечеринки, весь смысл которых заключался во флирте и поиске партнеров, обычно — случайных. Надо было непременно "с кем-то встречаться"; партнеры менялись довольно быстро, встречи и расставания проходили легко; этот опыт, как считалось, следует накопить с тем, чтобы в дальнейшем лучше построить семейную жизнь с постоянным партнером и детьми. Но почему-то, несмотря на огромный опыт, такая жизнь у большинства не ладилась, две трети одноклассников Лорин были детьми разведенных родителей.
У амару все было просто до чрезвычайности. Все поиски и метания приходились на краткое время юности; до сдачи Янтаньи это не запрещалось, но было не принято. После сдачи Янтаньи все понимали, что теперь молодые люди в течение двух-трех лет нуждаются в понимании — они ищут спутника жизни, а это бывает сопряжено с трудностями.
Но редко этот поиск длился годами. Чаще молодые амару сходились легко, и первый танец во время Весеннего Бала, с новообретенным браслетом зрелости, часто продолжался кратким счастливым романом — и браком на всю жизнь. Драмы возникали лишь тогда, когда выбор не совпадал, а такое, конечно, случалось. Но следующие несколько лет, как правило, исправляли ситуацию, и в двадцать-двадцать два года практически каждый амару имел супругу или супруга.
Это могло на взгляд европейца выглядеть тоталитарным принуждением, но Лорин нравилась эта ситуация, ее радовала предсказуемость — через два года красивый парень зажжет ее сердце, она потанцует с ним на Балу, а затем обретет счастье, близкого человека на всю жизнь. Может быть, это будет Ван, порой думала она, с ним так легко и надежно. Или Майта — большеглазый поэт и сказочник, младше ее на год, такой славный. Каяри? Он слишком уж взрослый, и не только возрастом, он не станет ее дожидаться. Или еще кто-то из соседских мальчишек. Она с любопытством приглядывалась к парням, и знала, что они тоже порой с интересом смотрят на нее.
Лорин знала, что эта ситуация радует любого амару. Только так: как в мире волшебных сказок, где герои лишь однажды преодолевают трудности на пути к счастью, где у каждого есть суженый или суженая на всю жизнь. Только это казалось амару естественным и нормальным, так же как урку нормой представлялось всю жизнь искать и метаться от одной любви к другой, растрачивая силы и огонь души.
Сегодняшний бал еще не был балом для Лорин, она не была ни принцессой, ни Золушкой — всего лишь шестнадцатилетняя девчонка, полуребенок. Ей нравилось быть ребенком, до четырнадцати лет она не знала этого счастливого мира защищенности, любви и доверия; она не торопилась стать взрослой. Теперь ей хотелось посмотреть на новых юных счастливцев, идущих во взрослую жизнь. И может быть, немножко потанцевать рядом с ними.
В ожидании бала ели поджаренные на костре полоски мяса и хлеб, пирожки и ягодные пирожные, пили квас, лимонник и легкие вина, клюквенную настойку. Маленьких детей уводили домой. К девяти вечера сумерки опустились на Аруапу, и окружающие здания вспыхнули иллюминацией — такую Лорин не видела даже в Германии на Рождество, созвездия белых и ярко-голубых огней, мерцающих, испускающих фонтаны и водопады искр, световые потоки — непрерывный фейерверк.
Небо потемнело, но в центре площади, где в небо бил серебряный световой фонтан, было светло, как днем. Большой костер казался тусклым рядом с этой феерией.
Лорин очень хотелось посмотреть, кого выберут Каяри и Хайлли.
Может быть, они будут вместе? Лорин вспоминался их танец на таежной поляне, их скользящие неуловимо прекрасные тела — изжелта-смуглое и совсем темное; взлетающие в небо скрещенные руки. Они были бы красивой парой. Но Лорин ничего не знала о том, чего они хотят на самом деле.
Об этом не принято говорить.
