Иси выпускников были по традиции белыми, с разнообразной отделкой.
У Энергоцентра развели костер — огонь считается у амару очень емким символом; у костра проводятся все основные церемонии, как и вот эта — собственно Янтанья, инициация, принятие выпускников в мир взрослых, обретение ими взрослого права решений и управления.
Хайлли была в третьей десятке выпускников, Каяри — в седьмой. Мама Лорин отвлеклась и заговорилась с друзьями, и Лорин пыталась высмотреть в толпе друзей — те собирались прийти вместе; но народу было слишком много. Вся Лаккамири, понятно, не влезет на Аруапу, здесь собралась по большей части родня, учителя и друзья выпускников, и это уже была внушительная масса народу. Остальные смотрели церемонию по кита.
Лорин отчаялась найти ребят и поднеся к лицу браслет, вызвала их — Ван тут же отозвался текстом:
"Мы под кедром у Хранилища, иди к нам".
Лорин пробилась к самому высокому кедру из растущих по периметру площади; Келла отчаянно замахала ей из третьего ряда скамеек, с импровизированной трибуны. Чикка Хальту сохранили место для подруги. Лорин уселась, нашла взглядом маму — вон она, справа, тоже сидит рядом с Инти и Пакари, друзьями семьи. Келла ткнула Лорин в бок.
— Смотри! Хай!
Хайлли в белом сверкающем иси с серебряной оторочкой, в белых туфельках, с белой розой в волосах вышла к костру. Черные узкие глаза девушки блестели жидким огнем, но держалась Хайлли свободно, как полагается айахо второй ступени; двигалась, будто танцуя.
— Какая красивая! — прошептала Келла. Лорин кивнула. Словно королева из сказки. Восточная королева — Хай была китаянкой по происхождению.
Старейшие — Пуйа и Квису — что-то сказали ей. Хай стащила с левой руки едва заметный детский "знак связи" — браслет, который ребенку выдают при Церемонии Имени, и который дети обязаны носить. Легко размахнувшись, бросила браслет в огонь — жар запускал самоуничтожение прибора.
Хай больше не ребенок. Ей дадут новый браслет связи — взрослый, и она сама решит, носить его или нет, в виде браслета или иным образом.
Пуйа с развевающимися седыми волосами шагнула к Хайлли. Девушка нагнула голову — и Старейшая надела ей на шею тонкую серебряную цепочку с новым браслетом, символический знак вступления во взрослую жизнь.
— Хайлли Рана, сообщество Лаккамири приветствует тебя. Отныне и навсегда ты одна из нас. Ты равна каждому, и каждый равен тебе. Хайлли Рана, ты — частица амару, и все амару Земли — плоть, которой ты принадлежишь.
Квису о чем-то негромко спросил девушку, та кивнула. Лорин знала, о чем речь — желающие выпускники сразу же давали клятву хальтаяты. Желающих было большинство.
Хайлли шагнула ближе к костру, встала в базовую стойку, отчего ее праздничное иси показалось уже не платьем, а борцовским костюмом. Легкие широкие рукава опали, обнажая мускулистые руки девушки, вскинутые в знаке косого креста, со сжатыми кулаками.
Хайлли заговорила.
Клятва хальтаяты состояла всего из нескольких формул, Лорин знала ее наизусть, как и все, тысячи раз обдумывала каждое ее положение, эта клятва снилась ей; и все же произнести ее вслух — было решением и поступком. Когда Хайлли закончила клятву, над площадью, заполненной народом, плыла гулкая тишина. Лорин показалось, что далекие холмы должны содрогнуться, а пламя — вспыхнуть ярче, но ничего такого не произошло. Хайлли отошла в сторону, с пылающими щеками, а ее место занял другой выпускник, мальчик.
Выпускники сменялись один за другим, но все это не производило впечатления конвейера, каждая церемония казалась значительной и прекрасной — наблюдать за этим можно было бесконечно, как за течением реки или пламенем.
Настала очередь Каяри; и он тоже, получив Знак, подошел к костру и принес клятву хальтаяты, спокойным, даже обыденным тоном — Каяри не умел драматически играть на публику, а клятва уже много лет жила в его крови, принесение ее было лишь формальностью.
— Они теперь настоящие хальту, — завистливо шепнул Майта.
— Мы тоже настоящие, — обиделся Ван.
— Пошли лучше вниз, — заерзала Келла, — надоело сидеть!
Они так и не смогли разыскать Хайлли и Каяри, и бегали вокруг площади, грызя орешки, болтая и балуясь, пока не закончилась вся Церемония. Народ на площади зашевелился, зазвучала музыка, стали разбирать и растаскивать скамейки. Начинался Большой Весенний Бал.
