– Но он же ни в чем не виноват, – пробормотала Мими и пошла в сторону своей хижины.
– Помни, близится день расплаты.
Эти слова еще долгое время звучали в голове Мими.
– Этот день близится.
За день до Праздника Духов, спустя месяц после случая со шлемом и мальчиком, на территории клана Ло…
Лицо лосинпу[7], местной ведьмы, уроженки Кремниевого Острова, выглядело особенно отталкивающим в свете телесной пленки, наклеенной на ее лоб и светящейся зеленым светом. Ее глаза, глубоко запавшие под надбровными дугами, походили на два бездонных высохших колодца, от их радужки не отражался ни единый лучик света. Она медленно бормотала неразборчивые древние заклинания под аккомпанемент электронной молитвенной машины, раскачиваясь, будто слепое животное. Одновременно с произнесением заклинаний она кропила углы комнаты лекарственной смесью на основе шафранового масла и дюжины лекарственных растений, среди которых были японская императа, трава сеньчао[8], листья персика и китайская пихта. Кропилом ей служила ветка гранатового дерева.
Капли священного масла, предназначенные для изгнания злых духов, попадали и на неподвижное тело, лежащее без сознания посреди комнаты. Прозрачные капельки покрывали лицо мальчика, будто крохотные слезинки, которые никто не стер.
Ло Цзиньчен с беспокойством смотрел на происходящее. Ничего лучше он уже сделать не мог. Врачи диагностировали у его юного сына Ло Цзысиня редкую форму вирусного менингита, но не смогли идентифицировать вирус, выделенный из спинномозговой жидкости. Хотя в настоящее время внутричерепное давление у мальчика было в норме, он продолжал оставаться в глубокой коме, а электроэнцефалограмма была медленной и нечеткой. Врачи сказали, что мозг мальчика в состоянии, похожем на режим сна у компьютера, – ключевые показатели не свидетельствуют о каких-либо отклонениях от нормы, но кортикальная активность подавлена так, будто мозг-компьютер ожидает, что ему дадут команду на включение.
Если нельзя решить проблему методами этого мира, говорили старшие, то лучше вверить ее решение богам и духам.
Лосинпу сказала, что малыш Цзысинь соприкоснулся с чем-то нечистым. Если он повздорил с духом, то его душа могла сбежать от испуга. Чтобы вернуть ее, нужно выполнить ритуал «собирания души».
Ло Цзиньчен слушал гипнотическое бормотание ведьмы, вспоминая, как ребенком присутствовал на ритуале экзорцизма. С позиций его нынешнего жизненного опыта этот ритуал был подобен разрешению некоего финансового спора на границе между миром живых и миром мертвых. Как и в обыденном человеческом мире, большую часть проблем можно было решить деньгами. После того как медиум называл цену, которую требовали духи, родственники пострадавшего собирали нужное количество призрачных денег, и старшие члены клана приносили их к ложу пострадавшего, преклоняли колени, склоняли головы и подносили выкуп. Надо было опускаться на колени по числу лет пострадавшего, а потом призрачные деньги разбрасывали в переулках и за пределами деревни, выполняя ритуал под названием «искупление». В те времена правительство еще не запретило вырубку леса, и бумага была дешевой, да и призраки, похоже, требовали не слишком много.
Если состояние пострадавшего было очень сложным, тогда выполнялся ритуал «жертвоприношения на дороге». Для этого было необходимо устроить пир на перекрестке дорог. Дабы выказать набожность, готовить еду для пира следовало, выполнив ритуал очищения рук, и поварам не дозволялось пробовать то, что они готовят. Прохожие не должны были выказывать удивление или страх, и они должны были проходить мимо места ритуала не оглядываясь, иначе состояние пострадавшего могло передаться им. Местные знали, что нельзя касаться пищи, предназначенной духам, однако ныне на Кремниевом Острове жило слишком много неверующих и невежественных «мусорных людей», так что достаточно часто рассказывали, что люди дрались между собой за пищу, поднесенную духам. Не имея возможности предотвратить осквернение ритуалов, местные постепенно перестали их проводить.
Ло Цзиньчен даже представить себе не мог, что когда-нибудь станет играть главную роль в подобном ритуале. Будучи верующим буддистом, он устроил у себя дома алтарь, а по большим праздникам жертвовал приличные суммы денег на благовония и подношения для молитв об удаче. Правда, некоторые шутили, что с тех пор, как бизнес Босса Ло распространился по всему миру, наверное, даже Будде сложновато будет уследить за всеми его делами. Ло понимал, что не слишком отличается от остальных китайцев – не то чтобы он очень сильно верил в Будду, скорее он поклонялся прагматизму. Главным практическим эффектом его веры была возможность снять груз со своего сердца.
