Вэнь похлопал по своей голове.
– Мими, ты и правда точь-в‐точь как моя родная сестра. Голова на плечах есть.
– Она не только умная, она еще и самая модная из нас. Наверняка корона ей пойдет.
Смеющиеся девушки внезапно пришли к согласию и водрузили шлем на голову Мими.
Ее голова оказалась слишком велика для этой штуки, между ее черепом и вогнутой внутренней поверхностью оставалось много места. И Брат Вэнь не успел остановить это веселье, прежде чем оно зашло слишком далеко. Одна из девушек с силой надавила на предмет. Раздался громкий хруст, и Мими почувствовала, как что-то холодное и острое прокололо ей кожу под затылочной костью.
Она вскрикнула, сдернула «корону» и бросила ее на землю.
– Что ты наделала! – заорал Брат Вэнь. Девушки испугались того, что натворили, и мигом разбежались.
– У меня кровь идет! – сказала Мими, ощупывая ранку на затылке.
– Хорошо хоть, рана небольшая, – сказал Брат Вэнь, доставая из кармана дезинфицирующую салфетку и прижимая ее к ране. Кровотечение почти сразу прекратилось.
Мими села на кучу мусора и взяла в руки сломанный протез. Брат Вэнь смотрел на нее. Внезапно Мими пришла в голову мысль. Возможно, все, что делает Брат Вэнь на благо «мусорных людей», лишь кажется таковым. На самом деле он лишь хочет удовлетворить свои тайные желания. Мысль удивила ее. Так, будто до сих пор она видела лишь тени и отражения людей, но никогда не задумывалась о том, что за души скрываются за этими лицами.
Души. Мими принялась осмысливать это слово. Обычно им пользовались лишь в качестве клише, в текстах песен, но ей никогда не доводилось напрямую сталкиваться с этим понятием – понятием чего-то бесформенного и невидимого, что тем не менее безусловно, существует. Если бы она могла видеть души, что бы она увидела? Ракушки, рассыпанные на берегу? Облака в небе? Ведь наверняка у разных людей души разного цвета, разной формы, разной текстуры.
Ошеломленная собственными мыслями, Мими и не заметила, как тридцатипятимиллиметровый фотоаппарат «Лейка» снял ее.
– Эй, мальчик, что ты делаешь? – крикнул Брат Вэнь.
Фотоаппарат держал мальчик в школьной форме, местный. Дети «мусорных людей» не могли позволить себе учиться в настоящих школах и посещали лишь временные школы, которые организовывали для них волонтеры. У них даже тетрадки общие были, а о школьной форме им приходилось лишь мечтать. В маленьких руках школьника фотоаппарат выглядел до смешного огромным. Мальчик понимал, что он здесь чужой, и замер, испуганный и безмолвный.
– Неужели ты думаешь, что можешь снимать всех, кого тебе вздумается? Надеюсь, что ты готов заплатить за это.
– Я… у меня денег нет. Мой папа…
– Я знаю, что твой папа богат. Когда он узнает, что ты сюда пробрался, он тебя хорошенько отлупит.
Вэнь двинулся вперед, держа шлем в руках и старательно изображая добродушную улыбку.
– Давай договоримся. Если ты мне поможешь и наденешь этот шлем, все останется между нами. Идет?
– Брат Вэнь!
Мими хотела еще много что сказать, но Вэнь развернулся к ней и знаком приказал ей молчать.
Мальчик посмотрел на шлем, с секунду подумал и кивнул.
Мими отвернулась и не смотрела, пока не услышала знакомый хруст, за которым последовали вскрик и громкий плач. Закрыла глаза, сделала глубокий вдох и досчитала до трех. Потом открыла глаза, встала и пошла к мальчику. Помогла ему снять шлем и очистить рану. В его коже ниже затылочной кости была крохотная дырочка, как от иголки, из которой сочилась кровь.
– Все хорошо. Все в порядке.
Она изо всех сил старалась не смотреть на Вэня, боясь, что не сможет скрыть пылающую в ее глазах ярость.
– Ты хороший мальчик. Иди домой быстрее.
Мими поцеловала мальчика в лоб. Когда она маленькой была, мама всегда целовала ее в лоб, если она спотыкалась или падала, так, будто это могло ослабить боль. И это всегда помогало. Она еще раз поцеловала мальчика в лоб, и тот запрокинул голову, глядя на нее с благодарностью. На его покрытом пылью лице были полосы от слез. В следующее мгновение он бросился бежать со всех ног, и вскоре его фигурка исчезла за поворотом пыльной дороги.
– И какое тебе дело? Он всего лишь неженка, из местных, – громко сказал Брат Вэнь. – Ты разве забыла, как они с нами обращаются? Как они обращаются с нашими детьми? Я ради тебя это сделал. Что, если этот шлем…
