— Я счастлив, Джедеф, что ты делаешь первые шаги по пути своего великого отца.
Джедеф не забыл положить цветок лотоса на могилу Гамурки, прежде чем оставить свой дом и отправиться во дворец принца Хафры. По счастливому стечению обстоятельств одним из его товарищей в помещении, где размещалась стража принца, оказался старый друг детства.
Приятель былых времен Сеннефер обрадовался приезду Джедефа и тепло его приветствовал.
— Ты всегда будешь преследовать меня? — смеясь, поддразнивал старый друг новоиспеченного офицера.
— До тех пор, пока ты на дороге к славе, — широко улыбаясь, подхватил шутку Джедеф.
— Слава вся твоя, Джедеф. Я как-то был победителем в гонке на колесницах, но ты превзошел всех во всем! Поздравляю тебя от всей души.
Джедеф поблагодарил друга. Вечером Сеннефер достал из своего шкафчика флягу мариутского вина и пару серебряных кубков и предложил:
— Знаешь, перед сном я привык выпивать немного этой влаги — очень полезный для организма ритуал. Что скажешь?
— Я иногда пью пиво.
Сеннефер расхохотался.
— Вино — отрада любого воина. — Выпив, старый друг признался: — О брат Джедеф, ты начинаешь поистине непростую жизнь!
Юноша улыбнулся:
— Я уже привык к солдатской жизни.
— Она всем нам не в диковинку, но его царское высочество — совершенно особый случай, — тихо сказал Сеннефер.
— Что ты имеешь в виду? — удивился Джедеф.
— Прими мой совет, брат. Ты должен понимать истинное положение дел, и предупреждаю тебя, держи этот совет втайне. Служение принцу Хафре — дело трудное.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Его высочество необычайно жесток, сердце его из железа, — ответил Сеннефер. — Любая ошибка для него — злостное оскорбление. Он мнителен, ему постоянно мерещится, что кто-то готовит на него покушение. Он жаждет власти, ждет, когда отец освободит ему трон. Но боги, боги, не допустите этого! Египет получит в этом случае жестокого правителя, который не станет лечить рану мазями, как иногда поступает его отец Хуфу. Хафра не колеблясь отрубит конечность…
— Решительному монарху, возможно, необходима частичка жестокости, — предположил Джедеф.
— Частичка — да, но не абсолютная жестокость, — возразил Сеннефер. — Со временем ты сам убедишься в этом. Здесь ни дня не проходит без вынесения наказаний — слугам, солдатам, военным из низших чинов и даже офицерам. С годами Хафра становится все раздражительнее, грубее и надменнее. Ему надоело столько лет быть лишь наследником трона, а не полновластным правителем, понимаешь?
— Обычно характер человека с возрастом смягчается. Так учит Кагемни.
Сеннефер громко засмеялся:
— Офицеру не пристало цитировать изречения мудрецов. Так учит нас его высочество! Жизнь принца полностью отличается от описаний Кагемни. Почему? Потому что ему уже сорок лет! Сорокалетний наследник престола — подумать только! Хуфу в сорок лет уже половину из них был фараоном. Он стал править Египтом двадцатилетним…
Джедеф недоумевая смотрел на друга. Сеннефер тихо пояснил:
— Престолонаследник должен приходить к власти молодым. Если судьба сурово поступает с ним и не дает престола, тогда он отыгрывается на всех остальных…
— Разве его высочество не женат? Он что, одинок?
— Нет. У него есть и сыновья, и дочери, — ответил Сеннефер.
— Тогда пусть ждет своего часа. Трон достанется ему или его потомкам.
— Это нисколько не облегчает его горе… Принц боится не этого.
— А чего? Его братья знают законы престолонаследия. Никто, кроме него, на трон не претендует.
— Без сомнения, — сказал Сеннефер. — К власти они не стремятся, да и не могут стремиться, ибо их матери — простые наложницы из гарема, а ее величество царица родила только старшего сына, наследного принца, и младшую дочь, принцессу. Трон по праву принадлежит этим двоим. Но что действительно беспокоит принца… так это слишком крепкое здоровье отца.
— Народ Египта боготворит своего фараона, — сказал Джедеф.
— И с этим тоже не поспоришь, — согласился Сеннефер. — Но мне кажется, что я вижу затаившиеся глубоко в людских душах страстные желания, которым совесть не позволяет выбраться наружу. О владыка Ра, не дай свершиться злодеянию! Коварный Сетх ведь умертвил даже Озириса… Словом, будь начеку, Джедеф… Да, а как тебе мариутское вино? Я сам из Фив, но…
