— Но, отец, на этот проект уйдет немало лет.
Арбу подхватил:
— Кагемни на написание своего труда потратил целых два десятилетия!
Фараон не принял возражений и пожал широкими плечами.
— Я посвящу этому всю свою оставшуюся жизнь… Знаете ли вы, какое место я избрал для написания своей книги ночь за ночью? Это как раз те погребальные покои пирамиды, в честь которой мы устроили сегодняшний праздник.
Все воззрились на царя, решив, что это жестокая шутка.
— В мирских дворцах, — спокойно закончил Хуфу, — царит суета скоротечной жизни. Они не годятся для создания работы, которой суждено остаться в вечности!
Он поднялся с золотого кресла, и все тоже разом встали. Приближенные фараона желали бы высказаться, но Хуфу не любил вести пустые разговоры, когда сам уже принял окончательное решение. Его друзья разошлись в недоумении.
Наследник престола, становясь в свою колесницу, сказал командующему:
— Царь предпочел поэзию силе и крепости своей власти!
А Хуфу отправился во дворец царицы Мерититес, найдя ее в спальне вместе с молодой принцессой Мересанх, сестрой принцев, которой минуло всего десять лет. Принцесса подбежала к отцу. Ее прелестные темные глаза сияли счастьем. При виде дочери, ее милого лица, золотистой кожи и сверкающих глаз, которые могли прогонять хандру и печаль своим задором и энергией, фараон улыбнулся. Его переполняла нежность. Уняв в груди боль тоски и сомнений, он распростер руки и заключил девочку в объятия.
Атмосфера радости царила в доме Бишару. Подтверждением тому были веселые лица Зайи, Нафы и самого смотрителя. Казалось, даже Гамурка чуял приближение чего-то хорошего, нутром ощущая, что ему следует ликовать. Пес с веселым лаем носился по саду, словно пущенная из туго натянутого лука стрела.
Наконец раздался шум, и один из многочисленных слуг восторженно воскликнул:
— Наш молодой господин!
Услышав этот возглас, Зайя побежала к лестнице. Через минуту она оказалась внизу и в конце приемной залы увидела Джедефа в белой униформе и военном головном уборе, сиявшего подобно лучам солнца. Зайя бросилась к сыну, но Гамурка опередил ее. Пес в волнении наскочил на своего хозяина, поставил лапы ему на грудь и громко залаял от радости.
Зайя оттащила пса в сторону и прижала своего дорогого мальчика к сердцу.
— Владыка внял мне! — воскликнула она. — О, как мне недоставало твоих глаз и как я горевала, желая увидеть твое лицо! Мой любимый, ты стал еще красивее, но солнце обожгло твои щеки. О, как ты исхудал, мой дорогой Джедеф!
Нафа, смеясь, тоже приветствовал брата:
— Добро пожаловать, могучий солдат!
Джедеф всем улыбался, а Гамурка восторженно вытанцовывал перед ним, не давая сделать ни шагу. Бишару тепло обнял сына.
— Ты изменился за эти два месяца, — сказал он. — Возмужал. Джедеф, ты пропустил праздник окончания работ на строительстве великой пирамиды, но не переживай по этому поводу, я сам тебе все там покажу, ибо я был, есть и буду ее смотрителем, пока не уйду в отставку. Но почему ты выглядишь таким уставшим, сын мой?
Гладя Гамурку по голове, Джедеф ответил:
— Армейская жизнь сурова, но в школе я многому научился и, кстати, стал отличным наездником! Кормят нас не очень хорошо, так что не растолстеешь, — он засмеялся.
— Да сберегут всех вас боги, сын мой, — сказала Зайя.
— А ты умеешь метать копья и стрелять из лука? — спросил Нафа.
— Нет, — ответил Джедеф. — Первый год мы проводим в игровых тренировках и учимся ездить верхом. На второй год нас научат владеть мечом, кинжалом и копьем. Ну и, конечно, мы учим теоретические предметы: тактику боя, умение маневрировать и прочее. Потом, в следующие два года, мы станем оттачивать мастерство стрельбы из лука, а также изучать историю, а на пятый год будем управлять боевыми колесницами. На последнем году обучения мы до тонкости овладеем военными науками, а заодно посетим все крепости. Кажется, я перечислил все! — улыбнулся Джедеф.
— Сердце подсказывает мне, что ты станешь великим полководцем, Джедеф, — сказал Нафа. — Не забывай, что мы, художники, можем предсказывать будущее людей по чертам их лица.
Джедеф, словно вдруг вспомнив что-то очень важное, поинтересовался:
