— Ты ведь не пройдешь мимо?
Он опустил в машинку — квадратный металлический ящичек — картофельный клубень и принялся вращать красную ручку. Клубень провалился в недра машинки и через секунду выпал из нее в пустое ведро — чистый, белый.
— Мимо не пройдете!
Парнишка загоготал и обернулся на других собравшихся. У него были желтые волосы и лицо, похожее на лисью мордочку.
— Тебя как звать? — спросил продавец.
— Енох Эмери, — ответил парнишка и шмыгнул носом.
— Юноша с таким звучным именем не может не иметь столь замечательной вещи, — провозгласил худолицый, закатывая глаза и стараясь разогреть остальную публику.
Кроме парня, никто не рассмеялся. Поначалу. Затем человек напротив Хейзела Моутса издал смешок — неприятный, резкий. Это был высокий, похожий на мертвеца мужчина в черном костюме, брюнет, в темных очках. Из-за полос на скулах, словно бы нарисованных и выцветших, мужчина казался похожим на оскалившегося мандрила. Отсмеявшись, он выступил вперед, неся в одной руке чашку, а во второй белую трость — ею он ощупывал дорогу впереди себя. Вслед за мужчиной несла брошюры девушка в черном платье и глубоко натянутой на лоб черной вязаной шапочке, из-под которой выбился краешек каштановой челки. Лицо у девушки было длинное, носик — короткий и острый.
Внимание публики тут же обратилось на черную пару, отчего торговец картофелечистками немало разозлился.
— Как насчет тебя, да, тебя? — позвал он, указывая на Хейза. — Ни в одном магазине такой выгодной покупки тебя не ждет.
Хейз посмотрел на слепца и девушку.
— Эй! — позвал Енох Эмери, потянувшись мимо женщины и толкая Хейза в плечо. — С тобой говорят! С тобой.
Еноху пришлось толкнуть Хейза дважды, прежде чем тот обратил наконец внимание на продавца.
— Купи одну из этих штучек и отнеси домой женушке!
— Нет у меня жены, — пробормотал Хейз, вновь отворачиваясь и глядя на слепца с девушкой.
— Зато есть любимая мать-старушка?
— Нет.
— Фу-ты ну-ты, — произнес худолицый, складывая ладони чашечкой и обращаясь к публике. — Значит, ему нужна такая штучка для себя, чтобы не остаться совсем одному.
Енох Эмери от смеха согнулся пополам и хлопнул себя по коленкам. Хейзел Моутс как будто ничего не слышал.
— Первому, кто купит у меня картофелечистку, я бесплатно отдам полдюжины очищенных клубней, — заявил худолицый. — Ну, поспешите! Всего полтора доллара за машинку, которая в любом другом месте стоила бы все три!
Енох Эмери принялся рыться в карманах.
— Вы еще благословите тот день, когда повстречали меня, — посулил худолицый. — Вы его не забудете. Никто из тех, кто приобрел у меня такую машинку, не забудет сегодняшний день!
Слепец осторожно выступил вперед, бормоча:
— Помогите слепому проповеднику. Если не желаете покаяться, так хотя бы подайте пять центов. Я распоряжусь ими не хуже вас. Помогите слепому безработному проповеднику. Разве не лучше, когда священник просит подаяния? Ну же, подайте пять центов, если не желаете каяться.
У стола и без того собралось не много народу, а заслышав слепца, люди начали расходиться. Продавец машинок, сверкая глазами, перегнулся через стол.
— Эй, ты! — закричал он слепцу. — Ты что себе позволяешь? Распугал покупателей!
Слепой священник не обратил на него внимания. Продолжая звенеть кружкой, он шел себе дальше; девушка раздавала брошюры. Пройдя мимо Еноха Эмери, священник приблизился к Хейзу и чуть не ударил его по ноге тростью. Наклонившись к лицу проповедника, Хейз заметил, что полосы на лице — не рисунок, а шрамы.
— Какого черта! — продолжал орать продавец машинок. — Я собрал этих людей, так что не встревай!
Девушка протянула брошюру Хейзу, и тот схватил бумаги, на лицевой стороне которых надпись гласила: «Иисус взывает к тебе».
— Да кто ты такой, черт возьми?! — не унимался худолицый.
Девочка подошла к нему и протянула бумаги. Глянув на них и скривившись, продавец картофелечисток резко вышел из-за стола. На ходу он опрокинул ведро с картошкой.
— Проклятые фанатики! — заорал он, оглядываясь и ища взглядом слепца.
Постепенно собирался народ, желая поглазеть из-за чего сыр-бор.
— Чертовы коммунисты! Понаехали! — вопил продавец. — Это я толпу собрал!.. — Он резко умолк, заметив, что у стола и правда собралась куча народу.
