– Сомневаюсь, – Флора пожимает плечами. – Она так хорошо умеет врать… О, Энт!
– Вот, пожалуйста. – Энт ставит на стол два подноса. Один – для Флоры, с ее маффином, салатом и всем остальным, другой – с чашкой супа. – Он кивает мне: – А ваш там. Они отодвинули его для вас в сторону, чтобы вы заплатили.
Чтобы я заплатила?
У меня мгновенно вылетают из головы все мысли об Алексе. Ведь я думала…
– Энт, ты негодяй! – восклицает Флора. – Тебе следовало заплатить! А теперь Кэт придется стоять в очереди.
– Нет, не придется, – возражает он. – Я сказал, что она сейчас придет, и они отставили ее поднос в сторону. Вот видишь, я обо всем позаботился.
– Нет, честно, Энт, – раздраженным тоном произносит Флора. – Почему ты просто не взял ее поднос?
– Потому что у меня кончились наличные. О’кей? – Энт бросает на нее сердитый взгляд.
Господи, не хватало еще, чтобы они поссорились из-за моего ланча!
– Все в порядке! – бодро говорю я. – Нет проблем! Большое спасибо за то, что заняли мне очередь, Энт!
Но когда я направляюсь к кассе, мой страх усиливается. Я полагала, что Энт заплатит за всех, – иначе никогда бы сюда не пошла. Откланялась бы под каким-нибудь предлогом. У меня в сумке даже есть сэндвич с тунцом, завернутый в целлофан.
Может быть, там не так уж много, говорю я себе, приближаясь к кассе. Не переживай так: возможно, все в порядке.
Девушка у кассы меня ждет. Она с улыбкой осторожно ставит мой поднос перед кассой.
– Итак, маффин… салат…
Она пробивает каждую позицию, и я стараюсь держаться непринужденно. Типа я крутая, богатая девушка из Ноттинг Хилла и вовсе не делаю лихорадочные подсчеты в уме. Пятнадцать… восемнадцать… может быть, двадцать фунтов?
– Итак, с вас тридцать четыре фунта восемьдесят пять пенсов.
Она улыбается мне, а я в изумлении на нее смотрю. Все гораздо хуже, чем я предполагала. Тридцать пять фунтов? За легкую закуску? Но ведь на эти деньги можно купить в супермаркете продуктов на целую неделю.
Я не могу.
Я просто не могу это сделать. Я не могу заплатить за ланч тридцать пять фунтов. Тем более после катастрофы с компом. Мне придется уйти. Пошлю Флоре сообщение – скажу, что внезапно заболела. В любом случае она полностью поглощена Энтом, так что это не имеет значения.
– Вообще-то, у меня изменились планы, – неловко говорю я. – Я не могу остаться на ланч. Простите.
– Вы ничего не хотите? – У девушки растерянный вид.
– Гм-м, нет. Простите. Я неважно себя чувствую, и мне нужно идти…
На подгибающихся ногах я направляюсь к выходу, снимаю с крючка пальто и распахиваю дверь. Я не оглядываюсь. Если Флора спросит, скажу, что не хотела ее заразить. Конечно, это неубедительно – но лучше уж неубедительная отговорка, нежели банкротство.
Когда я выхожу из кафе, в лицо мне дует холодный ветер, и я сую руки в карманы. Ну что же, лучше отправиться домой. И вдруг мне хочется плакать. Сесть на тротуар и прикрыть лицо руками. Я не могу позволить себе такую жизнь, я не могу быть такой, как эти люди. У меня нет такой мамы, которая сказала бы: «Дорогая, на тебе сто фунтов».
Вообще нет мамы.
Я знаю, что пала совсем низко: я никогда не позволяю себе думать об этом. В глазах у меня слезы, но я яростно моргаю. Ну же, Кэт. Не распускай нюни. Вероятно, у меня просто понизился сахар в крови. Сейчас я съем свой сэндвич и почувствую себя лучше.
Быстро посылаю Флоре эсэмэску:
>«Неважно себя чувствую, пришлось уйти, прости. Приятного тебе ланча ххх».
Затем нахожу тихое место, сажусь на корточки и достаю свой сэндвич в пленке. Он выглядит не так соблазнительно, как маффин с тыквой, но на вкус он лучше, чем на вид, и в любом случае…
– Кэт?
Моя голова так резко дергается, что я чуть не сворачиваю шею. В нескольких футах от меня стоит Флора и изумленно смотрит на меня. В руках у нее капкейк.
– Флора? – с трудом произношу я. – Разве ты не получила мое сообщение?
– Какое сообщение? – спрашивает она с озабоченным видом. – Что случилось? Почему ты ушла? Я видела, как ты уходишь. Ты даже не попрощалась!
– Я заболела, – слабым голосом отвечаю я. – Внезапно заболела. Меня начало тошнить.
Для пущей убедительности я достаю бумажный платок и, прижав ко рту, делаю вид, что меня сейчас вырвет. При этом я отворачиваюсь из вежливости.
