Как это ни странно, мы с Агги так и не произвели Обмен Пластиковыми Пакетами — это такая любопытная церемония, которую устраивают все распавшиеся пары. Бывшие любовники пытаются вести себя, как взрослые люди, и возвращают друг другу вещи — всегда в пластиковых пакетах, — но не падают при этом в обморок. Одна из сторон, конечно, всегда портит элегантность происходящего тем, что убивается по поводу разрушенных отношений. И Агги знала, что этой стороной буду я. Я попробовал обмануть ее и договориться об обмене через ее маму. Я насочинял, что оставил в комнате ее дочери нечто очень важное, крайне нужное мне для работы, которую я пытаюсь получить, но, вспомнив эпизод, когда я Явился К Ней Домой Пьяный В Стельку, она сказала, что сначала спросит Агги, а Агги, естественно, сказала нет. Поэтому в нашей великой любовной войне ниже перечисленные вещи, принадлежавшие когда-то мне, Пропали Без Вести:
• Сборник музыки шестидесятых, который Саймон сам составил и записал мне на кассету.
• Запасной ключ от замка моего горного велосипеда.
• «Nevermind» Нирваны.
• Одна черная футболка.
• «Миф о красоте» Наоми Вульф.
• Пара красных бейсбольных ботинок.
• Солдатик.
• Работа по истории за первый курс, озаглавленная «Рассуждения о причинах Второй Мировой войны» (построена хорошо, но несколько оригинальных мыслей не помешали бы).
• Отцовские часы.
• Видеокассета с тремя сериями третьего сезона «Черной гадюки» и одной серией «Команды А».
• Мой экземпляр «Над пропастью во ржи».
• «Ненадежные воспоминания» Клайва Джеймса.
• «Невыносимая легкость бытия» Милана Кундеры.
Но с другой стороны, у меня были и военнопленные:
• «Звездные войны».
• «Империя наносит ответный удар».
• Три пары сережек.
• «Фейм Эньюал» (1982).
• Полное собрание сочинений Шекспира.
• «Убийство Роджера Экройда» Агаты Кристи.
• «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», Хантер С. Томпсон.
• «Всадники», Джилли Купер.
• Ее экземпляр «Над пропастью во ржи».
• Лучшие хиты «Претендерс».
• «New Order», Текник.
• Четыре номера «Marie Clair».
• Калькулятор.
• 25 конвертов формата А4.
• Пара черных колготок 60 ден из «Маркс и Спенсер» (не ношеные).
14:42
Мне хотелось тут же перезвонить Кейт. Я так по ней скучал, как не скучал ни о ком со времен Агги. Чем больше я о ней думал, тем легче мне становилось. Чуть сосредоточившись, я мог воссоздать в голове все согревающие душу оттенки интонаций ее голоса, вспомнить, как она говорила о жизни, фильмах, похоронах, карьере и любви — это было так восхитительно, что почти невозможно передать словами, а это значило, что в голове у меня потихоньку начинается кутерьма. Мне пора бы уже отучить свою голову опережать события и научиться воспринимать вещи по мере поступления. В качестве упражнения для силы воли и небольшой диверсионной операции я пообещал себе, что позвоню Кейт не раньше, чем раз и навсегда изведу бардак в квартире. Удручала полная невозможность найти в этом беспорядке то, что нужно. У меня уже даже чистая посуда кончилась — а запах гниющей еды, растаявшее мороженое на ковре, недоеденные бутерброды, которые засыхали и скручивались прямо на глазах, тарелки с присохшими к ним спагетти, которые едва ли не вслух умоляли, чтобы их избавили от невыносимых страданий? — катиться ниже было уже некуда. Я собрал грязную посуду и отнес ее на кухню. Потом опустился на карачки и попытался оттереть мороженое с ковра — оно было непоколебимо, оно намертво пристало к ворсу. Потом я сложил все школьные тетради в аккуратные стопки вдоль стены и вытряхнул содержимое чемодана в шкаф, после чего мне пришлось налечь на дверцы, чтобы их запереть, как будто моя одежда — это орды безумцев, рвущихся прочь из сумасшедшего дома. Теперь комната начинала напоминать то помещение, на которое я две недели назад оформил полугодовую аренду. Я набил пластиковый пакет от «Асда», который служил мне мусорным ведром, всякого рода останками и обломками: недоеденный батончик «Марс», раскрошенные «Хула-Хупс», приглашения от «Барклайс» прийти и получить кредитную карточку и многое другое. Я собирался сунуть туда же письмо от телевизионщиков, но потом передумал. Оно было адресовано Жильцу. Я инстинктивно потянулся к своему фломастеру и написал: «Таковой не проживает». Потом засунул письмо в карман пальто, чтобы отослать его обратно, — зовут меня не Жилец, в паспорте стоит совсем другое имя, и я вовсе не собирался отзываться на эту кличку, только чтобы потрафить каким-то ленивым бюрократам. Да, я повел себя как сварливый, угрюмый и жалкий тип, но должен признаться, меня это позабавило.
