— Восемьдесят шесть дней, Кэролайн? — с улыбкой переспросил граф.
Она запнулась, но пропустила это мимо ушей.
— Следующая по старшинству Шарлотта…
— Шарлотта? — Его руки замерли, а брови сошлись к переносице. — У тебя есть сестра по имени Шарлотта?
Кэролайн слегка отстранилась.
— А что не так с именем Шарлотта?
Брент пристально на нее посмотрел, а потом вернулся к массажу.
— Продолжай.
Она глубоко вздохнула.
— Шарлотте двадцать два года, а самой младшей, Стефани, — семнадцать. Все они замужем, кроме Стефани. Она обвенчается будущей весной.
— М-м-м…
Одно неловкое мгновение сменялось другим, пока Кэролайн не вздохнула и не спросила:
— А у тебя есть какие-нибудь близкие родственники?
— Нет.
— О… — Кэролайн выждала. — А сколько тебе лет, Брент?
— Восемнадцатого марта будет тридцать четыре. — Он ехидно улыбнулся, глядя ей в глаза. — Сколько осталось дней, Кэролайн?
Девушке хотелось рассмеяться над заносчивым вопросом. Но вместо этого Кэролайн лучезарно улыбнулась, прильнула ближе и прошептала:
— Ровно двести двадцать четыре, мой досточтимый супруг.
Брент изумленно уставился на жену, в первые мгновения не сомневаясь, что она назвала число наугад, лишь бы что-нибудь ответить. Но что-то заставило его быстро прикинуть в уме количество месяцев и дней, и, хотя на это потребовалось некоторое время, он понял, что ее ответ, по всей видимости, верен. Чтобы произвести такой подсчет за пару секунд, нужно быть довольной умной, или, скорее, чрезвычайно умной. И вдруг, к своему удивлению, Брент понял, что его жена, когда-то казавшаяся серенькой и неинтересной, теперь стала для него невероятно привлекательной. Смеющиеся глаза цвета темного шоколада и улыбка, обнаруживающая ямочки на щеке и красивые белые зубы, делали ее почти неотразимой. Кэролайн дразнила его, вероятно, сама того не понимая, и Брент поймал себя на том, что ему это нравится.
— Поразительно… — весело сказал он, слегка приподняв бровь.
Кэролайн продолжала горделиво улыбаться, расслабляясь, однако, под его ладонями. Руки ее свободно висели по бокам. Брент не оставлял ее плеч, но ему все больше и больше хотелось сжать ее в объятиях. Уэймерт счел внезапное желание, которым он воспылал к молодой жене, вызванным исключительно затянувшимся воздержанием и тем фактом, что у него наконец-то появилась женщина, с которой он может законно спать, когда вздумается. Однако, справедливости ради, приходилось признать, что теперь Кэролайн казалась ему довольно симпатичной.
Ее свадебное платье было сшито из светло-голубого шелка, свободно ниспадающего до щиколоток, плотный и низко вырезанный лиф чудесно облегал ее груди, полнота которых теперь была хорошо заметна. Волосы Кэролайн были свободно подхвачены жемчугом и закреплены на макушке, и только несколько нежных прядей обрамляли лицо. Глядя на нее, граф едва сдерживался, чтобы не освободить ее темные шелковые косы и не распустить их по спине.
Она принадлежала ему, и с этой мыслью Брент решил сполна насладиться своим новым приобретением. Быстро, со знанием дела он повернул руку, и костяшки пальцев легко заскользили взад-вперед чуть ниже края лифа по налитым грудям.
Это заставило Кэролайн вздрогнуть, как и ожидал Брент, но она не отпрянула, а, наоборот, стала поддаваться его ласке; ее глаза широко раскрылись, щеки порозовели, дыхание стало прерывистым.
— Ты бываешь такой румяной, когда ухаживаешь за своими цветами, малышка?
Кэролайн молчала, продолжая неотрывно смотреть ему в глаза.
Несколько мгновений спустя граф перестал поглаживать и дерзко, всей ладонью обхватил грудь.
Кэролайн резко втянула воздух.
— Пожалуйста…
Брент обхватил ее левой рукой за плечи, а большим пальцем правой принялся водить по соску, быстро заставив его затвердеть под тонкой тканью.
— Пожалуйста что? — прошептал он.
Кэролайн сглотнула.
— …Пожалуйста, перестань.
Графу потребовалась вся его выдержка, чтобы опустить руки и выпрямиться.
Когда он сделал это, Кэролайн потеряла равновесие и оперлась на спинку канапе, чтобы не упасть, а потом сразу же перешла к кожаному креслу по другую сторону стола.
Брент внимательно наблюдал за ней, настолько готовый к объятиям, что его плоти стало до боли тесно в бриджах. На минуту воцарилось напряженное молчание. Потом Брент сделал глубокий вдох и направился к жене.
