Брент ласкал, дразнил, играл с ее ртом, понимая, что ее сопротивление сломилось под его нежным натиском. Уступая его языку, ее плотно сжатые губы начали понемногу раскрываться.
Граф застонал, когда Кэролайн обхватила ладонями его шею, привлекая ближе, и этот звук пробудил в ней что-то, чего она не могла постичь, — это было какое-то волшебство. Она затрепетала, когда сильное тело Брента соприкоснулось с ее телом, а когда его пальцы пробежали по распущенным прядям волос, обхватили затылок и прижали ее еще сильнее, Кэролайн поймала себя на том, что тихо стонет от жадной силы его неумолимого рта.
Этот звук удовольствия и откровенного возбуждения застал Брента врасплох — ведь он, по сути, еще не прикасался к жене по-настоящему. Граф ощутил невыносимое желание, и с этим чувством пришла страстная необходимость ласкать, наслаждаться самому и дарить наслаждение. Он гладил ее плечи руками, его язык, соприкасаясь с ее языком, скользил внутри ее рта.
О боже, она была такой мягкой, такой женственной, так сладко пахла фиалковой водой и дождем! Близость Кэролайн и ее разрешающие действия делали почти невозможной задачу держать себя в руках. Жена отвечала ему с гораздо большей готовностью, чем он мог надеяться, и, ощущая между пальцев ее шелковистые волосы, всей плотью чувствуя податливое тепло ее тела, Брент понял, что судьба наконец-то его одарила.
От этой мысли граф потерял всякую власть над собой. Он обнял Кэролайн, уже не сдерживаясь, обхватил ее за спину, чтобы отстранить от книжной полки, положил ладонь на ягодицы и прижал их к своему возбужденному члену. Когда их бедра соприкоснулись, по телу Брента прокатился взрыв чудесных ощущений.
— Ты будешь такой сладкой, — прерывистым голосом зашептал ей в лицо граф. — Ты уже такая горячая…
Внезапно Кэролайн начала извиваться в его руках.
— Не двигайся так, милая. А то меня не хватит, чтобы подняться в спальню.
И тут же понял, что что-то не так, когда Кэролайн не только не перестала извиваться, но и принялась изо всех сил отталкивать его. Она вертела головой, отстраняясь от его лица.
— Нет! — сдавленно выкрикнула Кэролайн; в ее голосе были боль и страх.
У Брента перехватило дыхание, в груди сдавило, и он открыл глаза. Перед ним была его молодая жена, ее щеки горели прелестным румянцем, глаза сверкали, волосы обрамляли лицо и ниспадали до пояса. И она совершенно определенно пыталась высвободиться из его рук.
— Пожалуйста… отпусти меня.
Брент ослабил объятия, внезапно почувствовав себя дурным актером в бесталанно разыгранной шекспировской трагедии. Кэролайн с поразительной быстротой очутилась в противоположном углу комнаты, рядом с камином. Она стояла очень прямо, замерев и закрыв глаза; ее грудь тяжело вздымалась, дыхание вырывалось с хрипом. Брент отер вспотевший лоб тыльной стороной ладони; он изо всех сил старался сдерживаться, не понимая, что произошло.
Так что же, черт возьми, произошло?! Минуту назад она отвечала на его ласки, а теперь хочет сбежать подальше. Возможно, он поторопил события, но ведь она должна понимать, что между ними происходит.
Граф шагнул к жене, что не ускользнуло от ее внимания, ибо она распахнула глаза и в их темных глубинах вспыхнул страх. Взяв себя в руки, Брент выпрямился и уперся ладонями в бедра.
— Кэролайн, объясни, пожалуйста, о чем ты думаешь?
Она резко втянула в легкие воздух и посмотрела ему прямо в глаза.
— Я не хочу консумировать[3] наш брак, милорд, — быстро заговорила она, — и почтительно прошу вас удовлетворять свои сексуальные потребности без моей помощи.
Еще ни одно заявление никогда так не поражало графа, но настоящую ярость в нем вызвало то безразличие, с которым от него отмахнулись. Он готов был поспорить на крупную сумму, что Кэролайн желала его так же, как и он ее. Но тогда как могла она, только что обвенчавшаяся леди, да еще и после таких страстных объятий, которые они вместе испытали, сказать ему, чтобы он нашел себе любовницу?! Это не укладывалось в голове, и чем больше Брент пытался разобраться, тем сильнее разочарование распаляло его гнев.
Он медленно пошел к Кэролайн.
