Внутри было гораздо хуже: комнаты были ободранными, заброшенными и запах стоял такой, будто в них веками не убирали.
Кэролайн оглянулась по сторонам, чувствуя себя неловко и неуверенно наедине с мужем. Должно быть, граф почувствовал это, потому что он немного расслабился и подошел к молодой жене.
— Я проведу тебя по дому, чтобы ты освоилась в новой обстановке, — тихо сказал он. — Потом мы поговорим.
Кэролайн кивнула и взглянула графу в лицо. Кудри его темно-русых волос легко падали на уши, касаясь воротника и рта, мягкого и полного, медленно расплывающегося в улыбке.
Он сейчас разительно отличался от того, каким Кэролайн увидела его в первую встречу, и его неожиданная привлекательность застала ее немного врасплох. Волосы графа были аккуратно подстрижены, кожа приобрела бронзовый оттенок от многодневного пребывания на солнце, а тело утратило былую угловатость — он, очевидно, взялся за ложку.
Граф также удивил ее, когда появился на венчании в изящнейшем темно-синем костюме. Кэролайн почти всерьез опасалась, что он оденется небрежно и явится со скучной миной, ведь она прекрасно знала, как граф относится к ней и их браку. Она не видела его с того дня, как они познакомились, поскольку тот больше беспокоился о возвращении своему дому былого величия, чем о том, чтобы навещать невесту, что, честно говоря, ее нисколько не огорчало. Кэролайн знала, что Рейвенскрофта несколько месяцев не было в Англии и его дом запустили. Так что необходимость тратить все свободное время на восстановление Мирамонта, похоже, давала графу отличный повод держаться от нее подальше.
Но, к чести лорда Уэймерта, нужно признать, что всю свадебную церемонию он вел себя как джентльмен, и Кэролайн успокоилась. Учитывая, что на свадьбу приехали все ее сестры, она была уверена, что граф станет глазеть на них, забыв о ее существовании. Но Уэймерт как будто даже не замечал их, по крайней мере, как красивых женщин, и все свое внимание уделял исключительно ей с той минуты, как она пошла по проходу между рядами, и до того момента, как он скрепил подписью брачное соглашение, нежно поцеловав ее в губы в конце церемонии.
Теперь же, глядя на твердые скулы графа в контрастном сочетании с его бархатной кожей, Кэролайн ощутила, как по ее телу пробежала дрожь. Она чувствовала, как тепло его большого, мускулистого тела смешивается с ее теплом, и мысль о том, что он еще какое-то время будет находиться так близко, глубоко тревожила ее. Граф был самым… мужественным аристократом из тех, кого она видела в жизни, и своей внешностью затмевал мужей всех ее сестер.
Кэролайн решительно выдохнула, улыбнулась Уэймерту и отвела взгляд от его пронзительных, откровенных глаз, чтобы наконец оглядеться по сторонам.
Она медленно прошла вестибюль, заключив, что ее ждет море работы, ибо комната представляла собой грязную, запыленную свалку. Потолок поднимался над головой на высоту самого здания, а пол, выложенный бледно-розовым мрамором, был единственным, от чего не хотелось бежать. Кэролайн отметила, что мрамор, должно быть, привезли из-за границы и довольно давно, потому что кое-где на плитах виднелись следы от ковров, годами лежавших на одном месте.
По обе стороны от центра были лестницы, ведущие на второй этаж, огибавшие вестибюль и сходившиеся наверху прямо перед ней. Кэролайн робко пошла вперед, а ее муж шел следом и молча наблюдал, как она заглядывает в каждую комнату первого этажа. В ее воображении рисовался дом, когда-то наполненный счастливым смехом, как тот, в котором она воспитывалась, с малой столовой, библиотекой, гостиной, музыкальной комнатой, столовой и большим, элегантным бальным залом. Печально было видеть, что когда-то Мирамонт был прекрасным домом. Теперь от него осталась лишь скорлупа воспоминаний.
— Единственная комната, в которой я провожу сейчас много времени, — это мой кабинет, — сказал наконец ее муж, когда они вновь остановились в вестибюле. Он показал налево и взял Кэролайн за руку.
Та вздрогнула от его прикосновения.
— Все хорошо, Кэролайн, — весело успокоил граф. — Я не укушу.
Неуверенно улыбнувшись, девушка отважно сжала его пальцы и прошла с ним в кабинет.
