— Что ты делаешь? — не сразу спросила я, пораженная его поступком.
— Ты горячая, — ответил он. — Я сейчас вернусь. И не смотри на меня так, словно я предложил тебе руку и сердце. Еще в Питере меня научили таким способом мерить температуру.
— Как ее звали? — Я заставила его обернуться.
— Кого?
— Учительницу. Только женщина могла научить целовать лоб, чтобы понять, есть температура или нет.
Он не ответил. Его быстрые шаги сотрясали ажурную лестницу. Через некоторое время взревел двигатель «Махиндры».
— Доктор, ее точно не нужно положить в госпиталь?
— Нет. День-два — и все пройдет. Больше питья.
Опять шум двигателя, а я погрузилась в тревожный сон. Мне снился Санджай, тянущий ко мне руки. Сначала думала, что хочет обнять, и с радостью кинулась к нему навстречу, а он сомкнул пальцы на шее и принялся душить.
— Пей.
Что-то горькое заставило поморщиться.
— Что со мной?
— Вирус. Ты зря ходила на набережную Аланди Гат. Там водятся комары, а они переносчики болезней.
— Папа знает?
— Да. Но приехать пока не может. Я успокоил его, что ты в надежных руках. А потом, уже поздно что-либо менять.
— Почему поздно? — испугалась я, плохо соображая.
— Твоей репутации конец. Я ночевал у тебя.
— Когда это ты успел? — Я разглядела щетину на его щеках.
— Прошедшей ночью. Ты горела, и я остался, никому не доверяя тебя.
Я повернула голову, потянувшись за стаканом с водой, но Санджай опередил меня. Рядом с кроватью стоял штатив с капельницей.
— Ничего себе!
— Я не позволил им увезти тебя в инфекционную больницу. Хотел положить в военный госпиталь, но меня успокоили.
— Значит, репутации конец? — повторила то, что волновало больше всего.
— Не смейся. У нас, стоит парню подержать девушку за руку, как их тут же объявят женихом и невестой, а тут мужчина второй день живет в доме незамужней женщины. Анила приходила. Спрашивала, выходишь ли ты замуж.
— Что ты ответил?
— Сказал, если выживешь. А она убежала вся в слезах.
— Шайтан…
— Прости. Я потом попытаюсь объяснить, но, боюсь, меня не поймут. Здесь не Европа. Надеюсь, мы справимся. Ты уедешь домой, а я в крайнем случае переведусь в другую часть.
— Я не об этом переживаю. И знаю, почему заплакала Анила. Она думает, что я скоро погибну.
— Сия, доктор заверил меня…
— Нет, Санджай, по ее разумению, я не от болезни должна умереть, а от проклятия виллы Сунила Кханны.
Санджай встал и опять поцеловал мой лоб.
— Вроде не горячая.
— И не сумасшедшая. Я сейчас расскажу тебе все с самого начала, а ты сам решай — смеяться или плакать.
Я рассказала и о трех желаниях, и о трех невестах, и о разговоре с бабушкой Анилы. Единственное, что утаила — содержание последнего предложения, на котором ручка отказалась писать.
Я ожидала, что Санджай скептически улыбнется и посмотрит на меня, как на глупую гусыню, поддавшуюся панике. Но он был внимателен и серьезен.
— Где этот дневник?
— Внизу, на диване. Только, пожалуйста, не читай его.
Через некоторое время мужчина вернулся, держа в руке злополучный дневник. Взяв стул, сел у кровати.
— С виду обычная вещь. Не современная, да. Но по выделке кожи, тиснению букв, позолоченным срезам страниц можно сказать, что не из дешевых. Явно не индийского происхождения. Сколько лет бабушке Анилы?
— В этом году будет восемьдесят.
— Значит, о дневнике она впервые услышала семьдесят лет назад. Сорок седьмой год. Похоже, что дневник действительно из того времени.
— Но в нем не было ни одной записи!
— Ты уверена? Может, ты их пропустила, страницы склеились или чернила выцвели. Раньше писали чернилами, и они имели способность выгорать.
— Вот смотри! — Я взяла из рук Санджая дневник, развязала ленточки и, начиная с последней страницы, веером пролистала их. — Видишь? Ни намека, что до них кто-то дотрагивался. А вот здесь пошли мои записи.
Пытаясь скрыть фразу «Я, кажется, влюбилась. Его зовут Санджай Датарайя», я показала ему только первые записи, но мои неловкость и волнение сыграли со мной злую шутку — дневник упал на пол и раскрылся именно на странице с признанием. И, конечно, Санджай наклонился, чтобы поднять его.
— Пожалуйста, не читай! — выкрикнула я, цепляясь за дневник, но тут же свет в моих глазах померк.
