— Папа… — голосок ее дрогнул. — Почему тебя так долго не было? Я тебя так ждала, так ждала!
Понимая, что сейчас сам расплачется, не в силах вымолвить ни слова, Андрей протянул к ней руки, притянул и, посадив на колени, крепко обнял, пытаясь как‑то справиться с нахлынувшими чувствами. Девочка же, уткнувшись ему в плечо, разрыдалась, давая выход переполнявшим ее чувствам. И сквозь рыдания прорывались иногда слова горькой обиды на окружающий, такой жестокий мир. Обиды, которая копилась в ней долгое время.
— А я им говорила, что в телевизоре мой папа, а они смеялись! — Всхлипывая, рассказывала она ему. — И говорили, что ты нас бросил, а еще «безотцовкой» дразнили…
Наконец Андрей справился с комком, украдкой смахнул навернувшиеся слезы и вздохнул.
— Извини, девочка моя, извини, родная. Такая вот у меня получилась командировка, долгая. — Он слегка отстранил ее от себя достал из нагрудного кармана носовой платок и вытер ей мокрые от слез глаза. — Не надо плакать, все позади. И дразнить тебя больше никто не будет, обещаю! — Андрей поцеловал ее в мокрые щеки и снова прижал к себе. Но она, вдруг вывернувшись, выскользнула из его объятий, и хитро улыбнувшись сквозь слезы, выбежала из комнаты. Воинов развернулся к Валентине, безучастно сидевшей на краешке дивана. — Ну, и как вы тут жили? — С грустью спросил он ее.
— Как все живут. — Пожала она плечами. — Не плохо и не очень хорошо. Я работаю, Юля учится, закончила четвертый класс. — Разговор ей был явно не интересен. Из соседней комнаты раздавались звуки возни, шуршали бумаги. Она поднялась и подошла к двери — Юля, не наводи беспорядок! Ты меня слышишь?
— Сейчас! — Донеслось оттуда. Девочка забежала в комнату с пачкой тетрадей — Па, смотри! Я только на пятерки учусь! — Она влезла ему на колени и начала переворачивать страницы тетрадей. — Смотри, я дневники все собираю, ты их посмотришь? А вот, видишь?….
— Юля, папе это не интересно, иди к себе, поиграй — неожиданно с раздражением сказала Валентина, и девочка как — то сразу притихла, робко взглянув отцу в глаза — «Правда не интересно?»
— Наоборот, очень интересно! — улыбнулся Андрей, глядя на свою подросшую дочь, и та, успокоившись, снова приступила к показу своих достижений в учебе. " А у нее и почерк матери, — отметил Воинов. — Такой же ровный, и по–детски круглый».
— Ну, тогда пойду, поставлю чайник, кофе будем пить. — И женщина бесшумно вышла на кухню, прикрыв за собою дверь.
Немного отдохнув душой рядом с ребенком, пересмотрев тетради и дневники, где действительно не встречалось ни одной тройки, да и четверки попадались крайне редко и, на какое‑то время, утолив ее интерес к себе, Андрей положил стопку просмотренных тетрадей на журнальный столик.
— А теперь пойдем пить кофе. Ты любишь кофе?
— Нет. — Мотнула та головой. — Но ты иди, а я пока в комнате приберусь. А потом мы пойдем гулять?
— Прекрасная мысль! Я только за! — Он поцеловал ее в лоб и она, собрав свою «школу», ушла.
Андрей прошел на кухню. На столе стояла початая бутылка коньяка «Белый аист». Рядом, в блюдце, золотились дольки лимона, посыпанные сахаром. У окна стояла Валентина и пила коньяк маленькими глоточками. Струя пара из носика чайника оседала на крашеной стене каплями конденсата.
Воинов тихо подошел к плите и выключил газ. Женщина словно очнулась от своих размышлений и повернулась к нему.
— А ты нисколько не изменился. — Она криво усмехнулась и подошла к столу. — Рюмочку выпьешь?
— Спасибо, но только немножко, в кофе. Хотя…. — Андрей тоже усмехнулся, только грустно. — Давай выпьем за нашу встречу. Странная она у нас получилась…. — Он подошел и присел на табуретку у стола, — Для меня прошло всего несколько месяцев, для вас — пять с половиной лет…. — Задумчиво сказал Воинов и одним махом опрокинул стопку в рот. Взяв дольку лимона, пососал и поднял глаза на ту, которую еще недавно любил. — Ты обещала кофе?
Валентина допила коньяк
— Тебе покрепче?
— Желательно. — Он снова наполнил рюмки янтарным напитком. Женщина поставила на стол чашки, сахарницу и банку растворимого «Nescafe». Присела напротив мужа.
