Эти минуты были длиннее часов.
Но вот, словно включенные стрелкой, отсчитавшей двенадцатую минуту, зажглись сигнальные лампочки мин третьего пояса.
– Те же номера. Это ледяная гора.
– Н-да… плохо…
– Это конец, – произнес Андрей.
– Ко-нец… – неопределенно протянул Денис.
– Денис, это я виноват, что ты остался здесь… Прости!
Денис поморщился.
– Соединись с Мурманском, – посоветовал он.
Андрей покраснел, потом овладел собой и снял трубку. На сигнальной доске продолжали зажигаться лампочки, сигнализируя о взрывах мин, сотрясавших стенки дока. Взрывы ухали один за другим с точностью часового механизма. Что-то страшное, неотвратимое надвигалось на Арктический мост…
…Степан Григорьевич Корнев расхаживал по своему кабинету в здании управления строительством Арктического моста. Он ждал сообщения о прибытии поезда с людьми из подводного дока и закуривал одну сигарету за другой, бросая их после первой же затяжки прямо на пол. То и дело он подходил к аппарату прямой связи с Москвой и уже четыре раза говорил с Николаем Николаевичем Волковым. Николай Николаевич сообщил ему, что все радиостанции и радисты коротковолновики-любители старались еще раз поймать таинственную волну из Полярного бассейна. Благодаря тому, что первые сигналы были одновременно приняты в разных местах, удалось приблизительно установить, что загадочная радиостанция находится где-то в районе подводного плавающего дока.
Раздался звонок телефона, соединенного непосредственно с доком. Степан Григорьевич отскочил от аппарата: в подводном доке кто-то есть!
Дрожащей рукой он снял трубку:
– Андрей? Ты? Почему ты остался?
– Степан… – послышался далекий голос Андрея. – Мы здесь вдвоем с Денисом. Я должен сообщить: на док надвигается что-то большое. Предполагаю, что это ледяная гора.
– Ледяная гора? – недоверчиво переспросил Степан Григорьевич.
– Исход ясен, – произнес твердо Андрей. – Док погибнет. Он потащит за собой туннель, изуродует, погубит его. Аварийные, водонепроницаемые переборки могут не спасти…
– А ты? Ты? – воскликнул Степан, стараясь удержать телефонную трубку.
– Не будем говорить обо мне. Это неважно. Я хотел говорить с тобой о другом. Боюсь, что гибель туннеля скомпрометирует всю идею Арктического моста.
Степан Григорьевич сел в кресло, поставил оба локтя на стол, опустил голову.
Андрей заторопился, словно боясь, что не успеет сказать:
– Прежде всего строительство… Понимаешь, его надо продолжать… Катастрофа… она не должна повлиять… Скажи об этом Николаю Николаевичу. Он поймет.
Степан Григорьевич молчал. Он держал трубку обеими руками, словно кто-то пытался ее вырвать.
– Степан! Ты слышишь меня? Слышишь? Ане передай… Ну, ты понимаешь… Передай…
– Хорошо… передам, – сдавленным голосом произнес Степан.
– Что передашь? Степа, что ты ей передашь?
– Передам, что ты ее любишь.
Андрей помолчал.
– Хорошо… передай… Она всегда со мной…
Снова помолчали.
Степан до боли прижимал к уху телефонную трубку. И вдруг он понял, что не слышит больше Андрея. В телефонной трубке не было больше никаких звуков.
Степан Григорьевич вскочил, стал стучать рычагом аппарата.
Обрыв… Обрыв! Оборвался провод, отключен туннель!..
Открылась дверь, появился секретарь:
– Степан Григорьевич, разрешите доложить. Поезд с людьми из подводного дока прибыл.
Своим обычным, спокойным голосом Корнев сказал:
– Хорошо, хорошо… Пусть вагоны разместят по баракам. Надо покормить их… Людей поставьте на запасные пути…
Секретарь не поверил ушам – что он такое говорит?! – но увидел, как трубка выпала из рук Корнева, и все понял.
На следующий день весь мир был потрясен известием о гибели советского подводного дока и автора Арктического моста инженера Андрея Корнева.
