Статьи по артиллерии молодого гвардейского поручика Дмитрия Столыпина перед Отечественной войной 1812 года привлекали внимание знатоков военного дела.
Дмитрий Алексеевич командовал корпусом Южной армии. Он был знаком с Пестелем. Заботясь о поднятии культурного уровня солдат, завел ланкастерские школы взаимного обучения. Смерть настигла его неожиданно, в расцвете сил. Он умер 3 января 1826 года, в возрасте 41 года.
Среди друзей семьи Столыпиных были Рылеев, Грибоедов, Сперанский. Брат Дмитрия Алексеевича – Аркадий Алексеевич женат на дочери известного сановника Мордвинова. Декабристы считали Аркадия Алексеевича и Мордвинова своими единомышленниками. Имена обоих упоминаются в их показаниях» На смерть Аркадия Алексеевича[216] Рылеев написал стихи, обращенные к его жене, где призывал его сыновей продолжать гражданскую традицию отца и деда.
Весь культурный облик Дмитрия Алексеевича и его неожиданная загадочная смерть в то время, когда шло следствие после восстания 14 декабря, наводили на мысль о его близости к декабристам.
Одно из любимых мест Лермонтова в Середникове – старая баня.
Шестнадцатилетний Лермонтов, несмотря на свое развитие и начитанность, был веселым и шаловливым мальчиком. Лермонтов и Аркадий Столыпин, который был на четыре года моложе его, любили, нарядившись в картонные латы, взяв деревянные мечи, ходить в лес сражаться с воображаемыми чудовищами. Иногда, забравшись ночью в старую мыльню, они пугали суеверных прохожих.
На некотором расстоянии от мыльни пролегала дорога. По ней часто проходил старый священник середииковской церкви. Он был участник Отечественной войны 1812 года. Мальчики с увлечением слушали его рассказы о войне с французами, о Бородинском сражении, но не могли удержаться, чтобы не попугать его «нечистой силой», когда ночью он шел лесом мимо бани.
Вот они спрятались в развалинах. На полу стоит фонарь. Вокруг него светлый круг. В пролет окна лес кажется еще темней. Луна то показывается из-за туч, то снова прячется. Ветер пробегает по верхушкам деревьев. Воображение поэта наполняет окружающую обстановку мрачной фантастикой.
Сижу я в комнате старинной
Один с товарищем моим,
Фонарь горит, и тенью длинной
Пол омрачен. Как легкий дым,
Туман окрестность одевает,
И хладный ветер по листам
Высоких лип перебегает.
Я у окна. Опасно нам
Заснуть. – А как узнать? быть может.
Приход нежданный нас встревожит!
Готов мой верный пистолет,
В стволе свинец, на полке порох.
– У двери слушаю – чу! – шорох.
В развалинах – и крик! – но нет! –
То мышь летучая промчалась,
То птица ночи испугалась! –
– На темной синеве небес
Луна меж тучками ныряет.
Спокоен я. Душа пылает
Отвагой: ни мертвец, ни бес,
Ничто меня не испугает.
Ничто… волшебный талисман
Я на груди ношу с тоскою:
Хоть не твоей любовью дан,
Он освящен твоей рукою! –
[217]Из-за романтически настроенного лирического героя неожиданно выглядывает смеющееся лицо шаловливого мальчика – автора, который объясняет, что стихи написаны в «мыльне», «ночью», когда ходили «попа пугать».
На страницах тетрадей Лермонтова, заполненных в Середникове, чередуются две темы: природа и рабство. Обе подсказаны окружающей действительностью. Юноша Лермонтов описывает весеннюю грозу, а внизу набросан «Сюжет трагедии. В Америке (дикие, угнетенные испанцами. Из романа французского Аттала)». Через несколько страниц Лермонтов снова возвращается к теме власти человека над человеком, уже в более резкой и конкретной форме: «Прежде от матерей и отцов продавали дочерей казакам на ярмарках как негров: это в трагедии поместить»[218]. Крепостная действительность Середникова не только наводила Лермонтова на размышления на эту тему, но и давала ему конкретный материал для его юношеских драм и романа «Вадим».
Юношеские драмы Лермонтова – резкие сатиры на крепостническое общество, на быт и нравы, созданные на основе крепостных отношений. Мы встречаем на страницах пьес то повседневную правду крепостного быта, страшную своей обыденностью, то невероятные пытки, которым подвергает крестьян жестокая помещица. Возмущение и подлинная взволнованность автора говорят о свежести впечатлений. Это не могли быть только впечатления его детства в Тарханах. К детским воспоминаниям о страшной крепостной действительности в Тарханах присоединялись юношеские впечатления от не менее жестокой действительности Середникова.
