Близ Феца
Sala de espera (зал ожидания). Прекрасен тот язык, что смешивает ожидание и надежду! Так было – так будет… Они вещают, что без божьей помощи человечеству не выйти из своего жалкого состояния. Это утверждение частично выражает их упование на бога. «Все храмы, кроме храмов божьих, неминуемо превратятся в вавилонские башни», – заявляют они. Их надежды бегут прочь от этой жизни и устремляются к жизни будущей. Царство Веры. Недостоверные утверждения. Неистинная Истина.
8 июня
Я не обольщаю себя. Ведь я знаю и всегда представляю себе всю массу новых ошибок, недостатков, самых существенных, заключающихся в новых теориях, и каждый раз говорю себе, что применение этих теорий не может быть одинаковым в разных странах и у разных народов… Но это неважно. И вероятно, я услышу: «Каким прекрасным кажется из Франции советское государство!», подобно тому, как говаривали прежде: «Какой прекрасной кажется республика во времена Империи!». Но это государство, о котором и мечтать нам запрещают, – какой только клеветой не гнушаются, чтобы очернить его? Неужели вы думаете, что от этого мне покажется менее плачевным то государство, в котором мы живем? Пусть положение вещей в СССР еще не так хорошо, как некоторые утверждают, – это вполне возможно, пусть еще очень многого ему недостает: но на что бы вы ни пускались, вам не удастся уменьшить мой восторг перед его стремлениями и чаяниями и мое желание ему помочь.
6 июня
«Чтобы понять экономические явления современности, нужно прежде всего с придирчивостью историка и с той ясностью, с какой все видно на расстоянии, заглянуть в аналогичные явления прошлого», – пишет N. N. в предисловии к книге Бона «Prosperity» (глава 9-я). А в статье Сент-Бева, кстати, довольно посредственной, я прочел следующие строки о Сийесе: «…в массе работ о Сийесе говорится обо всем… да, обо всем, кроме истории. Она всегда попадает в немилость у абсолютного духа…» И Сент-Бев цитирует длинный отрывок из Сийеса; в нем есть фраза: «…здравая политика заключается не в знании того, что есть, а того, что должно быть». Сийес подразумевает здесь: того, что должно было бы быть. Мне думается, что часто историк или просто ум, настроенный лишь на созерцание прошлого, с вечной заботой отыскать в минувшем некую аналогию с современностью, отказываются понять, что же в ней есть неповторимого, доселе еще не испытанного. Вечно юная Клио улыбается, когда слышит, что история есть «непрерывное возобновление» и что «нет ничего нового под солнцем»; она держит для этих мыслителей не один камень за пазухой; но они не любят неожиданностей. Они слишком охотно верят, что не может существовать то, чего до них не было.
«Непредусмотрительный, – говорит Валери, – меньше бывает подавлен и разбит катастрофой, чем тот, кто ее предвидел».
Кювервиль, 11 июня
Не знаю, какое впечатление я произвожу на других; но на себя – довольно глупое. Когда я говорю с Х. или Y., единственная моя забота – делать вид, что я слежу за беседой (имею в виду беседу по-французски). Я помню разговоры, что еще ребенком тщился понять, – разговоры «взрослых». Ничто не изменилось, но я не могу уже больше оправдываться молодостью. А если приходится и мне вмешиваться в разговор, я постоянно «пускаю петуха». «Ну, хоть из жалости не слушайте меня! Мне нечего вам сказать. И не считайте своим долгом притворяться из вежливости, что для вас так важны мои речи. Все, что я вам говорю и буду говорить, – чепуха. Так продолжайте беседовать между собой, как будто меня с вами нет. О, как бы я этого хотел! Для чего вы меня пригласили?»
13 июня
Конечно, я не думаю, что башня, где я укрылся, сделана из слоновой кости. Выйди я из нее – и я ничего не стою. Стеклянная башня, обсерватория, где я принимаю все лучи, все волны; хрупкая башня, мне худо под ее покровом; да мне и не от чего укрываться; я уязвим со всех сторон; доверчив несмотря ни на что; взгляд мой обращен на восток. Мое безнадежное ожидание окрашивается в цвета надежды.
Крест Христов – одно из их оружий. Оружие нападения или только обороны?
Это превращение Христа в солдата – самый позорный из всех обманов. «Не мир, но меч», – говорил сам Христос. Это все, что они оставили от евангелия. Они так тесно переплели идею религии с идеей отечества, что вооружение и мобилизация происходят не иначе как во имя господне. Всякое укрепление мира возможно осуществить, лишь отбросив сразу и религию, и отечество, как это сделал СССР.
