Русские законы о преступниках и ворах не согласны с английскими. По их законам никто не может быть повешен за свой первый проступок; но виновного долго держат в тюрьме и часто бьют плетьми и иначе наказывают, и он должен оставаться в тюрьме, пока друзья не поручатся за него. Если вор или мошенник, которых здесь очень много, попадется вторично, ему отрезают кусок носа и выжигают клеймо на лбу и держат в темнице, пока он не найдет поручителей в своем добром поведении. Если же попадется в третий раз, его вешают. <…> Я слышал, как один русский говорил, что гораздо веселее жить в тюрьме, чем на свободе, если бы только там не было сильного битья. В тюрьме они получают пищу и питье без работы, равно как и милостыню от благорасположенного к ним народа. На свободе же они ничего не получают. Число бедных здесь очень велико, и живут они самым нищенским образом: я видел, как они едят соленые сельди и другие вонючие рыбы — нельзя найти более вонючей и гнилой рыбы, а они с удовольствием едят ее, похваливая, что она здоровее всякой другой рыбы и свежего кушанья. По моему мнению, нет под солнцем народа, подобного этому по их суровой жизни.
Но довольно об этом, опишу кратко их религию. Русские соблюдают греческий закон с таким крайним суеверием, подобного которому ничего не известно. В русских церквах нет изваянных изображений, но все нарисованные, так как они не хотят нарушать заповедей, но со своими образами они обращаются точно с идолами; о чем-нибудь подобном этому в Англии и не слышано. Русские не станут кланяться, ни уважать образов, нарисованных вне их страны. Они говорят: «Наши образа рисуются, чтобы показать, какие они и как от Бога (установлено), а английские не так; как живописец или ваятель изобразил их, так мы (англичане) и поклоняемся». Русские поклоняются только уже освященным образам. Нас они считают наполовину христианами, потому что мы не держимся Ветхого Завета, наравне с турками, почему и считают они себя более безгрешными, чем нас. Русские не учатся никакому другому языку, кроме своего родного, и не допускают другого языка между собой. Вся их служба в церквах совершается на родном языке. У них есть Ветхий и Новый Завет, который ежедневно читается, но суеверие не уменьшается: когда священники читают, то так странно, что никто не может понять их, да никто и не слушает их; пока они читают, народ сидит и болтает. Когда же священник совершает службу, никто не сидит, а все гогочут и кланяются, как стадо гусей; на молитвы они отвечают только: «Господи, помилуй». И одна десятая населения не сумеет прочитать «Отче наш», а «Верую» никто и не решится читать, разве как в церкви; по их мнению, это можно читать только в церквах.