Парсонс улыбнулся.
– Спасибо, – сказал он. – Огромное вам спасибо.
– Не за что, – отозвался ювелир и снова взялся за лупу.
Парсонс взял молодого человека под локоть и отвел его в угол лавки.
– Ну и что вы думаете обо всем этом ? – спросил он.
– Похоже, что вам подворачивается очень выгодная сделка.
– Я и сам вижу. Послушайте, мне никак не хотелось бы выпускать из рук этого лопуха.
– Так он же сам хочет продать. Так что же заставляет вас думать, что он вдруг передумает?
– Вот в том-то и заковырка. Ведь если эти жемчужины окажутся натуральными – это настоящее сокровище. Мне следует срочно покупать их, пока он не проверил их под рентгеном.
– Это понятно, – сказал молодой человек.
– Но все дело в том, что я живу по ту сторону реки, в другом штате. И к тому времени, когда я доберусь из кармана кожаный мешочек и вручая его молодому человеку. – А знаете, ребята, вы меня здорово выручили. Благодаря вам я сумею добраться домой, – добавил он, укладывая деньги в бумажник.
– Ну, домой-то вы попадете ещё не скоро, – сказал молодой человек.
О’Нейл поднял голову – в глаза ему смотрел ствол револьвера тридцать восьмого калибра, весьма распространенного среди полицейских.
– Что такое? – только и мог сказать он.
Молодой человек рассмеялся.
– Старый как мир трюк с подменой бриллиантов, – сказал он. – Только на этот раз вы решили проделать его с жемчугом. Вы уже получили у меня тысячу долларов, а жемчуг, который находится в мешочке, наверняка фальшивый. Только куда же делись настоящие жемчужины, которые вы давали ювелиру для оценки?
– Послушайте, – начал Парсонс, – вы совершаете ужасную ошибку. Вы...
– Вы так думаете? – молодой человек уже умело обыскивал О’Нейла. Вскоре он обнаружил и мешочек с настоящим жемчугом. – Завтра утром мне предстояло сидеть в своей квартире и терпеливо дожидаться своего напарничка с полтысячей долларов. Да только партнер этот никогда не появился бы. Он был бы слишком занят мыслями о том, на что ему употребить свою долю в пятьсот долларов, которые он обманным путем выманил у меня.
– Мы впервые в жизни решились на такую вещь, – проговорил О’Нейл, который заметно струхнул и переменился в лице.
– Неужели? А у меня имеется несколько желающих опознать вас, – сказал молодой человек. – Ну ладно, хватит нам тут болтать, нам предстоит небольшая прогулка.
– Какая прогулка? Куда? – спросил Парсонс.
– В восемьдесят седьмой участок полиции, – ответил молодой человек.
Молодого человека звали Артур Браун.
Ателье татуировщика было расположено рядом с причалом военно-морского флота и поэтому “фирменным блюдом” здесь являлись якоря, русалки и рыбы. Имелись также в немалом количестве изображения кинжалов, военных кораблей и сердец с надписью “Мама” в них.
Хозяином этого заведения был человек, известный под прозвищем “Кривой”. Кличку эту он заработал после того, как в один прекрасный день пьяный матрос ткнул его в левый глаз иглой для татуировок. Судя по его теперешнему состоянию, вполне могло случиться так, что в тот день, когда в результате ссоры он лишился глаза, хозяин заведения был ничуть не менее пьян, чем и его клиент-матрос. В данный момент он был явно навеселе. Карелла подумал, что при такой профессии следовало бы быть более воздержанным и что он, например, не доверил бы Кривому даже вытащить прокаленной на огне иголкой мелкую занозу, а не то что украшение собственного тела различными узорами.
– Приходят сюда, а потом уходят, приходят и уходят, – говорил тем временем Кривой. – И так все время. То приходят, то уходят. Они сюда со всего белого света съезжаются. А я даю им красоту. Я. Я украшаю – их тела.
Кареллу не интересовали пришельцы со всего белого света. Его интересовало то, что Кривой успел сообщить ему всего несколько минут назад.
– Так как насчет этой пары? – спросил он. – Расскажите мне о них поподробней.
– Красавец мужик, – сказал Кривой. – Очень красивый – ничего не скажешь. Рослый белокурый парень. И ходит как король. Богатый. Богатого сразу узнаешь. Да, деньжата у него водятся, у этого парня.
– А татуировку вы делали девушке?
– Да, Нэнси. Так её звали – Нэнси.
