– Кажется, упоминала, – сказал он. – Она точно называла какую-то фамилию. Она что-то говорила о том, что скоро будет называться “миссис такая-то”.
– Постарайтесь припомнить фамилию, – попросил Карелла.
– Забыл.
– Черт побери, – снова не сдержался Карелла. Он раздраженно фыркнул, но тут же прикусил нижнюю губу. – А не можете ли вы поподробней описать его внешность? – снова попросил он, стараясь говорить как можно мягче.
– Ну, конечно, опишу все, что помню, – сказал Кривой.
– Волосы белокурые, – сказал Карелла. – Так?
– Ага.
– Прическа длинная или короткая?
– Средняя.
– Никакой особой стрижки, какие сейчас в моде?
– Нет.
– Ну, ладно, а как насчет глаз? Какого они у него цвета?
– Голубые, кажись. А может быть, и серые. Что-то вроде этого.
– А нос какой формы?
– Нормальный нос. Не слишком длинный и не курносый. Красивый нос. Он вообще очень красивый парень.
– А рот?
– Рот тоже нормальный.
– Он курил здесь?
– Нет.
– Не заметили у него каких-нибудь шрамов или родимых пятен на лице?
– Нет:
– А на теле?
– Я его не раздевал, – сказал Кривой.
– Я имел в виду заметные пятна. Может, на руках. Татуировки. У него были какие-нибудь татуировки на руках?
– Не было.
– А в чем он был одет?
– Он пришел в пальто. Дело-то происходило в феврале, сами понимаете. На нем было черное пальто. А подкладка у пальто была вроде бы красная. Да, красная и шелковая.
– А что за костюм был на нем?
– Костюм? Костюм был твидовый. Из серого твида.
– Рубашка?
– Белая.
– Галстук?
– Галстук был черным. Я ещё спросил у него, не носит ли он по кому-нибудь траур. Но в ответ он только лыбился.
– Ладно, ему было чему улыбаться, скотине. Послушайте, а вы и в самом деле не можете припомнить модель его машины? Это нам очень помогло бы.
– Я вообще плохо разбираюсь в машинах.
– А вы случайно не обратили внимание на номер?
– Нет.
– Но готов держать пари, что вы запомнили заколку на его галстуке, – сказал Карелла, тяжело вздыхая.
– Верно. Серебряная такая палочка, а на ней конская голова. Я решил даже, что тип этот наверняка играет на скачках.
– А что вы ещё о нем запомнили?
– Да я, пожалуй, уже все рассказал.
– А не говорили они, куда собираются направиться после вас?
– Говорили. Они собирались поехать к нему. Он сказал, что даст ей там полежать и положит что-нибудь холодное ей на голову.
– А куда? Они говорили, где это?
– Нет. Он просто уговаривал её поехать к нему. А это могло быть в любом из районов города.
– Да уж, могли поехать куда угодно. Только где его искать теперь? – спросил Карелла.
– А мне-то к чему все это было знать? – сказал Кривой. – Парень хочет чем-то помочь девчонке, у которой разболелся живот, пусть себе помогает. Хочет он приложить ей что-нибудь к голове или ещё к чему, пускай себе кладет, что хочет, мне-то какое может быть до этого дело?
– Вот он и приложил кое-что, вернее, привязал, только не к голове, а к ногам, – сказал Карелла.
– Что?
– Я говорю, что он привязал ей к ногам груз весом фунтов в сто, чтобы она подольше не всплывала на поверхность.
– Он утопил ее? – спросил Кривой. – Вы хотите сказать, что он утопил эту девушку?
– Нет, он...
– Такая смелая девчонка. Как она здесь держалась. Даже матросы и те у меня дергаются. Она, правда, ревела, а потом и заблевала тут все, но все-таки дотерпела до конца. Это же надо, её мутит от страха, а она все равно возвращается. Нет, для этого нужна смелость.
– Вы даже и не представляете себе, какая смелость нужна для этого, – сказал Карелла.
– А он потом взял да и утопил её, ну, как вам это нравится? Подумать только!
– Я не сказал, что он ее...
– Ужасная смерть, – сказал Кривой, покачивая головой. Нос у него был красный и набрякший. На лбу вздулись вены. Единственный глаз тоже налился кровью, От него несло дешевым вином. – Надо же. Утонуть. Ужасная смерть, – повторил он. – Утонуть.
