Так вот. Зашел в брюшную полость и мечтаю, чтобы отросток не находился за брюшиной, или под печенью, или еще где-нибудь атипично... Нашел быстро, вывел слепую кишку, нашел основание синюшно-фиолетового отечного отростка, наложил двойной кисет, удалил отросток, осмотрелся, зашил брюшину, мышцы передней брюшной стенки, швы на кожу - и наложил повязку. Все. Операция заняла двадцать пять минут. Спина мокрая, напряжение спадает. Перенесли больного в лазарет. Пошел к командиру с банкой со спиртом, в которой плавает отросток, по дороге показывая ее содержимое встречающимся. Никто не удивился, в том числе и командир.
- Ну что же, молодец,- констатировал он. Послеоперационный период идет гладко; спокойный, я задремал. Проснулись мы оба. Матрос начал жаловаться на боли внизу живота.
Прошло десять часов после операции, а он все еще не мочился, хотя очень хочет - но не может. После введения спазмолитиков решил катетеризировать его сначала мягким, а потом жестким катетером. Не получилось, манипуляции лишь вызвали повреждение слизистой до появления сукровицы. Заволновался. Мочевой пузырь отчетливо пальпируется над лобком в виде плотного эластичного шара. "Да, - думаю, - не хватало еще мне разрыва мочевого пузыря". Еще раз безуспешно попробовал ввести жесткий катетер. Прошло еще несколько часов. Больной уже стоял на коленях над тазиком и под шум вытекающей струи из-под крана пробовал рефлекторно помочиться, стонал от напряжения и боли. Пошел на пункцию мочевого пузыря, но, по-видимому, от волнения не смог ее эффективно сделать, иголка постоянно соскальзывала, не прокалывая раздутый пузырь. Исчерпал все свои профессиональные ресурсы и пошел к командиру, объяснив ему сложившуюся ситуацию.
- Да, - сказал он, - все одно к одному, весело. Буду выходить на связь и просить сократить время перехода до базы. Через час мы получили разрешающий ответ и увеличили скорость, а через сутки всплыли и в надводном положении устремились в базу. Буквально через час после разговора с командиров в лазарете послышался душераздирающий крик, и с огромной силой неудержимой струей кровавая моча ударила в дно тазика, быстро заполнив его на треть. Такого количества мочи, отделяемой за один раз, я до этого случая в своей практике не наблюдал. Совершив сей физиологический акт, больной крепко заснул, проснувшись же сказал, что совершенно здоров и что у него ничего не болит.
Мы вернулись на базу на двое суток раньше графика. На пирсе наряду с встречающимися командирами невдалеке стояла скорая помощь, готовая отвезти тяжелого больного в госпиталь. Каково же было удивление встречающих врачей, когда я спустился с лодки на пирс вместе с матросом, который самостоятельно передвигался и сам сел в санитарный транспорт. Врачи пошутили:
- Что, Володя, надоело тебе в море, вот ты и решил раньше вернуться, а чтобы это получилось, придумал и операцию, и осложнения... Несмотря на наши мечты, сразу в отпуск мы не пошли, а поехали отдыхать лишь поздней осенью.
Немой случай
Пролетела первая неделя подводного плавания, закончились нервотрепка первых дней и утряска всего уклада жизни в замкнутом пространстве. Люди постепенно вживаются в иные биологические ритмы, привыкают к вахтам, боевым и аварийным учебным тревогам. За неделю отоспались, появилось новое ощущение ритмичности и стабильности всего процесса.
В лодке тепло, сухо, равномерно и почти неслышно гудят вспомогательные механизмы, лампы дневного освещения, вентиляторы и фильтры. Возникает ощущение, что ты не в море на глубине 150 метров, а где-нибудь в закрытой лаборатории НИИ на берегу.
Делаю регулярные обходы по отсекам лодки, периодически выношу на большом блюде влажные спиртовые тампоны для протирания открытых мест личного состава. Хоть и понимаю архаичность этой процедуры, перешедшей от дизельных подводных лодок, - ведь моряки могут принимать регулярно душ и соблюдают неукоснительно правила личной гигиены.
К моему удивлению, обращений за медицинской помощью немного, поэтому больше внимания уделяю контрольным замерам газового состава, температуры, влажности, радиационной безопасности, вредных примесей - все эти показатели в норме. Наряду с обязательными измерениями проводил и дополнительные, специальные - с помощью уникальных приборов и датчиков, которые были одобрены на кафедре Подводного плавания и аварийно-спасательного дела Военно-медицинской академии. Оценивал психофизиологические параметры, умственную работоспособность, состояние иммунобиологической реактивности у подводников и все это увязывал со средой обитаемости и интенсивностью службы.
