Погруженная в сумерки, деревня казалась вымершей.
– Где же папа?
– Тсс… они снова отправились в лес и скоро вернутся!
Девочка была еще слишком мала и не могла различить тревогу в голосе матери. Но для Элизабет она звучала громче набата. Девушка сидела у окна в деревенской харчевне. Она огляделась: женщины, дети и старики молча сидели в полумраке и думали о своих мужьях и сыновьях. Здесь были все, кроме Софи, – она отправилась проведать раненых солдат.
Старая Зальцмюллер заметила взгляд Элизабет.
– Никто оттуда не вернется…
– Тише! – прошипела девушка. – Не говори так, лучше помолись за наших мужчин.
Старуха сплюнула на пол, но ничего больше не сказала.
Элизабет снова посмотрела в окно, на пустую площадь, на заснеженные леса и горы, нависшие над деревней. Неизменный пейзаж, который царил здесь каждую зиму.
Холодный.
Безжизненный.
Мертвый.
Но именно в эти минуты вид кладбища дарил успокоение. Огоньки перед надгробьями дрожали на ветру и отбрасывали теплые отсветы на стены церкви.
Элизабет смотрела на могилу матери и вспоминала, как Иоганн заговорил с ней тогда на кладбище.
Иоганн…
Возвращайся ко мне.
Я люблю тебя.
Эта мысль сама собой возникла в голове и казалась вполне естественной.
Я люблю тебя.
Элизабет почувствовала это прошлой ночью, но теперь была уверена. И все прочее внезапно потеряло значение…
У нее перехватило дыхание. Не шевельнулось ли что-то в снегу, там, за церковью? Элизабет присмотрелась. Теперь уж сомнений не было: кто-то приближался к деревне. Он подходил медленно, но неколебимо. И это…
– Это он! – радостно воскликнула Элизабет.
Она бросилась к двери и выбежала на улицу. После секундного замешательства остальные повскакивали с мест и последовали за ней.
* * *
Когда впереди показалась деревня, Иоганн остановился и сделал глубокий вдох.
В безопасности! Пусть и ненадолго.
Возвращение через лес далось ему весьма непросто. И не только потому, что он был ранен, – Иоганн понимал, какое страшное известие принесет сейчас в деревню. Дыхание постоянно сбивалось, кровь стекала по голенищу сапога и оставляла отметины на снегу.
За ним тянулся хороший след, но это его не заботило.
Только Элизабет имела значение. Иоганн вспоминал прошедшую ночь, когда они любили друг друга и он был уверен, что они всегда будут вместе. Только эти мысли и придавали ему сил, чтобы идти дальше, – он готов был пройти через ад, лишь бы вновь увидеть Элизабет.
Иоганн миновал кладбище, на котором мерцали свечи. До нее оставалось всего несколько шагов.
Деревня словно вымерла – как в тот раз, когда он впервые сюда попал.
Потом послышался шум. Распахнулась дверь харчевни. Появилась Элизабет и бросилась к нему навстречу.
Он добрался.
* * *
Элизабет подбежала к Иоганну и бросилась ему в объятия. Остальные последовали за ней, но остановились на некотором отдалении.
– Иоганн! Как я рада, что ты…
Тут Элизабет почувствовала что-то мокрое на ладони.
Она посмотрела на руку, красную от крови.
– Что…
– Все хорошо, просто царапины. – При этих словах Иоганн закашлялся.
Только теперь Элизабет заметила, какой он бледный, увидела налитые кровью глаза и глубокие морщины на лице, которых утром еще не было.
– Пойдем, я перевяжу тебя.
– Подожди, – Иоганн взял ее за руку. – Элизабет, я… должен что-то сказать вам.
Он развернулся, обвел взглядом жалкую горстку оставшихся жителей: отцы, матери, сыновья и дочери тех, кто навсегда остался под мрачными сводами. Они смотрели на него в нетерпеливом ожидании. У Иоганна пересохло во рту. Он сглотнул, не в силах подобрать слова.
Появилась Софи. Она бежала со всех ног, но остановилась, когда стало ясно, что, кроме Иоганна, никто больше не вернулся.
Готфрид не вернулся.
Софи подошла к остальным, ноги у нее подгибались. Хотя чего она ждала? Неужели она всерьез полагала, что в этот раз все обернется к лучшему? Софи ощутила глубокую скорбь, словно что-то оборвалось внутри, но глаза ее оставались сухими.
