Сегодня Кокчу поклялся, что навсегда перестанет насмехаться над Кюреленом.
Кокчу, смотря в небо, почтительно сложил ладони перед грудью, губы его шевелились, казалось, что он по грузился в религиозный экстаз. Окружающие почувствовали то же самое. Все, кроме Кюрелена и Джелми. Воины закатывали глаза так, что во тьме сверкали только белки глаз. Меховые шапки сползали на затылок, полуоткрытые губы обнажали зубы, сверкавшие, как у хищников.
Кюрелен склонился к Джелми и прошептал:
— Ты никогда не видел ничего подобного! Смотри внимательно!
Джелми вежливо улыбался и глядел на шамана, которого окружали сверкающие глаза, ждущие зрелища. Джелми держал в руках молитвенное колесо и в задумчивости его поворачивал. Потом Джелми прошептал:
— Бог может проявляться во многих формах, и дела этого человека — одна из подобных форм.
Кюрелен поджал губы, но ничего ему не ответил.
Тем временем Кокчу медленно поднял руки. Его темное лицо посерело, и по нему покатились серебряные капли пота, на шее жилы натянулись, как веревки. Всем окружающим было ясно, что он находится в странном напряжении. Сначала из уст шамана раздавались тихие молитвы, затем голос его окреп, стал высоким и истеричным:
— Духи Вечного Синего Неба! Я призываю вас! Вы даровали нам младенца мальчика и одарили его силой и красотой. Вы вложили ему в руку особый знак! Человеку не дано заглянуть в будущее, но мы желаем оказать этому ребенку надлежащие почести и поэтому молимся, чтобы вы дали нам знак его силы и загадочной судьбы! — Капли пота медленно стекали по лицу шамана. Красные прожилки появились на белках глаз. Он молча, не мигая, смотрел в небеса. Кокчу задрожал, судорожно сжал кулаки. Напряжение усилилось, оно волновало и пугало людей. Внезапно потух костер — от него остался лишь большой круг красных угольков. Они словно очертили кровавый круг, а в нем стоял шаман. Верхняя часть тела у него была в полутьме, а колени подсвечивались красными бликами…
В толпе раздался шепот. Кюрелен наклонился вперед и смотрел на угли, на которые были устремлены взгляды воинов, на их лицах отражался страх и отвращение к тому, что они могут увидеть. Калека ничего не видел, кроме раскаленных докрасна углей. Он взглянул в сторону Джелми. Тот тоже внимательно глядел на угли, и лицо его было бледным и напряженным. Священник Селджукен, открыв рот, тоже таращился на угли.
— Этого не может быть! — недоверчиво бормотал Кюрелен, а потом замолчал. Он увидел, что среди вспыхивающих и потухающих огоньков костра возникают очертания каких-то существ, и по спине Кюрелена пробежал холодок.
Сначала изумленным глазам предстал горный лев, лежащий на брюхе. Это был огромный лев. Голова была гордо откинута назад, и красные глаза горели от злобы и храбрости. Кюрелен видел напряженные лапы, белые клыки и острые когти. Вокруг сильного тела обвилась толстая кроваво-красная змея. Калека даже мог различить рисунок ее чешуйчатой кожи. Змея не пыталась сокрушить льва. Нет, она его спокойно обвивала, и ее плоская голова лежала на голове льва. Сверкали неприятные прозрачные зеленые глаза, и постоянно мелькал черный раздвоенный язык. Лев и змея лежали вместе спокойно, и в их глазах можно было увидеть загадку и неземную задумчивость. У них был одинаковый ритм дыхания: тело льва и кольца змеи поднимались и опускались одновременно. Возле них, глядя в небо, стоял шаман с посеревшей потной кожей. Его губы были приоткрыты, он задыхался.
Кюрелен почувствовал, как у него зашевелились на голове волосы, и отпрянул назад, разум его не желал верить увиденному.
— Этого не может быть! — громко и возмущенно заявил калека.
Он наклонился вперед, чтобы лучше разглядеть льва и змею. Эти твари почувствовали его недоверие, повернули свои головы и уставились на него. Он слышал шипящее дыхание, видел влажные клыки.
Сердце у Кюрелена начало гулко биться от ужаса.
Шаман, задыхаясь, начал говорить монотонным голосом:
— Духи вечные и ужасные, вы ответили на мой призыв и подали нам знак! Этот ребенок — силен и страшен в ярости, как горный лев, он, подобно змее, мудрый и все охватывающий. Ему не сможет противостоять ни один человек! С ним не может спорить ни одно создание воздуха, земли и гор!
