-- Это я, Петр Иванович! Свой!
Наконец, дверь открылась, и на порогe показалась знакомая фигура старика-учителя, мужа Вeры Ивановны, начальницы ялтинских скаутов. В рукe у него был большой топор.
-- Что это вы меня, Петр Иванович, с топором встрeчаете? -- засмeялся я. -- С каких это пор?
-- Да это не вас, -- озабоченно сказал старик, с безпокойством оглядываясь по сторонам. -- Тут кругом разбои идут...
-- Так что же вы сдeлаете с топором против бандитов?
Учитель обидeлся.
-- Как это, что сдeлаю? Все-таки безопаснeе... А вы-то с какого неба к нам свалились?
-- С буржуазнаго, П. И., прямо из Константинополя.
-- Как, как? Откуда?
-- Да из Константинополя.
-- Господи Боже! Да вы не шутите?
-- Нeт, Петр Иваныч. Только что прieхал на американском миноносцe.
-- Не может быть! -- воскликнул учитель, уронив 17 свое оружiе и всплеснув руками. -- Да вы в своем ли умe, голулбчик? Сюда, в Россiю, из Константинополя? Да что это вы?
-- Почему это вас так поразило?
-- Господи! Он еще спрашивает! -- внезапно разсердился старик, и его сeдая бороденка негодующе затряслась.
-- Да тут дай Бог каждому ноги унести. Да если бы на пароходах мeсто бы было -- вы думаете, я бы тут остался?
-- Чего же вам бeжать?
-- Ax, ты, Господи! Вот наказанье Божье с этой молодежью! Зачeм? зачeм? -- гнeвно передразнил он. -- Жизнь свою спасать -- вот зачeм.
-- Да кто же вашей жизни угрожает?
-- Эх, вы, -- как бы сожалeя о моей глупости, сказал старик. -- Молодо -- зелено. Понимаете вы во всем этом, как, простите, свинья в апельсинах. Вам бы сидeть в Константинополe и молить Бога за свое спасенiе, а вы, вот, голову в петлю сунули.
Слова старика, сказанныя с глубокой искренностью и убeжденiем, встревожили меня.
-- Почему вы, Петр Иваныч, так пессимистично смотрите на будущее?
Он махнул рукой.
-- Эх голубчик! Видите, -- он склонил голову и показал на свои сeдые волосы. -- Много пришлось пережить на своем вeку. Научился, слава Богу, видeть все в настоящем свeтe. Да что уж там. Не хочется пугать вас. Все равно уже не поправишь. Увидите сами, да уже поздно будет... Да что-ж! Жалко вас, да вeдь молодежь не переубeдишь...
Мнe был непонятен пессимизм старика, но я не стал спорить.
-- А гдe Вeра Ивановна?
-- Да здeсь гдe-то рядом. С ребятишками возится. Видите тот вот дом с зеленой крышей? Она там что-то вродe прiюта устроила.
-- Ладно. Я навeдаюсь туда, Петр Иваныч. А 18 потом -- в Севастополь. До свиданья пока. Бог даст еще увидимся.
Опять страдальческая улыбка промелькнув на лицe старика, и он махнул рукой.
-- Вряд ли... В такой жизни!.. Эх, жалко вас, голубчик, -- сердечно сказал он, пожимая мою руку. -- Погибнете вы или жизнь сломаете. Вот, вспомните еще слова старика, да уже поздно будет!..
Я улыбнулся, пошутил, но гдe-то в глубинe души черной змeйкой промелькнул жгучiй вопрос:
"А не ошибся ли я, прieхав в Россiю?"...
На посту
В зеленом домикe -- шум и дeтскiй плач. Сквозь широко открытыя двери виден десяток малышей самаго различнаго возраста. Дeвочки хлопочут около них, кормят, успокаивают, забавляют...
Вeра Ивановна, начальница скаутскаго отряда, высокая, полная дама с сeдиной в пышных волосах, тоже хлопочет и суетится.
Одновременно со мной к открытой двери подходят два паренька. У одного из них на руках ребенок с заплаканным испуганным лицом. Мальчик неуклюже, но бережно держит дeвочку и старательно успокаивает ее.
-- Ничего, не плачь, дeтка, -- говорит он покровительственным тоном, -тут тебя сейчас покормят и все прочее, что полагается по штату. Тут у нас, брат, не пропадешь...
Маленькое тeльце дeвочки вздрагивает от усталых рыданiй.
-- Мама, мамочка, -- едва слышно стонет она. Мальчик растерянно оглядывается на своего товарища. Что сказать ей в отвeт на эту мольбу?
-- Ладно, ладно, -- увeренно отвeчает другой, стараясь придать своему голосу самое нeжное выраженiе. -- Тут у нас мам -- сколько влeзет... Вот сейчас...
Мы вмeстe входим в домик.
-- Боже мой! Вы, Борис Лукьянович? Вот уж 19 неожиданность-то! -- Вeра Ивановна торопливо пожимает мнe руку и спeшит к новой питомицe.
