-- А гдe же Оля? -- встревожилась старая начальница, и как раз в этот момент издали донесся крик дeвушки.
-- Борис Лукьянович, Борис Лукьянович...
Я бeгом бросился на зов. У зданiй порта Оля, окруженная тремя оборованцами, отчаянно рвала что-то из их рук. При моем приближенiи оборванцы отступили, а испуганная дeвушка бросилась ко мнe.
-- Они, они у меня пальто хотeли отобрать! -- задыхаясь, вскрикнула она.
-- Ничего, ничего, Оля, теперь не отнимут!
-- Ишь ты, -- угрожающе произнес один из грабителей, низкiй, широкоплечiй парень со злыми глазами. -- А может, и отымем. Защитник тоже выискался. -- И видя, что я один, он угрожающе добавил:
-- А ну-ка, буржуйчик, давай сюда ейное пальто, да и свое, кстати, скидавай, покеда жив...
Я молча, с самым свирeпым видом вынул из задняго 22 кармана брюк и переложил в боковой -- браунинг, сверкнувшiй на солнцe своею сталью. Оборванцы, что-то ворча, отступили.
Подошедшая Вeра Ивановна обняла испуганную дeвушку, и мы повернули назад.
-- Погоди-ж ты, -- донеслось сзади угрожающее ругательство, -попадешься как-нибудь еще и без своей пушки...
Очнувшись от испуга, Оля прижалась к плечу старой дамы и заплакала дeтскими безпомощными слезами.
-- Уeхали всe... и папа тоже, -- всхлипывала она. -- Видно, распоряженiе какое-то пришло -- ускорить... Боже мой! Что же мнe теперь дeлать?
Вeра Ивановна, как могла, старалась успокоить дeвушку, но в ея словах, помимо ея воли, звучало безпокойство за дальнeйшую судьбу Оли.
-- Постойте, Оля, -- вспомнил я. -- Да у вас в Севастополe вeдь, кажется, есть еще родные?
-- Да, -- с трудом отвeтила она. -- Там дeдушка живет... старенькiй...
-- Ну, вот и ладно! Вот и двинемся сегодня в Севастополь. Там и дeдушка, да и скауты наши. Там не пропадем!
-- Так вы в Севастополь? Как пeшком?
-- Ax, что вы! Мы не так плохо воспитаны, чтобы пeшком ходить! -пошутил я. -- На автомобилe в одну человeчью силу... Да развe теперь что-нибудь достанешь?.
-- Да вы побыли бы в Ялтe хоть нeсколько дней -- осмотрeлись бы.
-- Ох, боюсь, я, Вeра Ивановна. Видите сами -- какiя событiя. Времени терять нельзя. А там все-таки в знакомом городe будем, среди своих. Ну, так как, Оля -- топаем?
Дeвушка улыбнулась сквозь слезы.
-- Топаем, дядя Боб... Бог даст, хуже не будет... 23
В пути
Живописныя петли шоссе. Сады, виноградники. Шум водопада Учан-Су. Все выше и дальше.
-- Когда мы придем по вашему расчету, дядя Боб?
-- Думаю, что завтра к вечеру. К ночи, Бог даст, в Байдарах будем. Там гостиница есть. Продовольствiя гдe-нибудь по дорогe купим. Деньги у меня есть. Добредем как-нибудь, Олик. Ничего!
-- Да я не боюсь, -- тряхнула дeвушка своей белокурой головкой. -- Ноги молодыя!
Я был очень рад, что в этом походe у меня оказался спутник. Разумeется, усилилась отвeтственность и количество забот, но зато как-то ослабeло щемящее чувство одиночества.
Оля была одной из лучших патрульных севастопольскаго отряда, веселой смeшливой дeвушкой лeт 17, со вздернутым носиком и льняными кудрями. Она плавала, как дельфин, прыгала, как серна, и ея неунывающiй характер часто оживлял самое хмурое настроенiе ребят. Помню, когда она выбрала себe "патрульнаго звeря" -- сову, весь отряд запротестовал и заставил ее принять названiе синичек... И вот, теперь начальница веселых синичек шла со мной по каменистому шоссе в Севастополь. А впереди перед нами лежало 92 километра. На таком пути всегда будешь рад веселому товарищу.
И я старался поддержать настроенiе дeвушки, чтобы заставить ее забыть только что пережитую драму и не думать об испытанiях будущаго.
Хорошо молодости! Много ли нужно, чтобы смeяться, вопреки всему! Помню, я о чем-то пошутил, и Оля весело засмeялась.
Проeзжавшiй мимо на своей скрипучей арбe мрачный старик-татарин удивленно обернулся в нашу сторону. Оля засмeялась еще звонче и еще заразительнeе, и коричневое морщинистое лицо старика внезапно тоже расплылось в улыбкe, обнаружив два ряда бeлых зубов.
-- Эй, бачка, бачка, баришна! -- позвал он, остановив лошадь. 24
Мы подошли.
-- Хорошiй твой баришна! -- дружелюбно и одобрительно сказал старик... -- Куда идешь?
