Пенловский поднял глаза, слегка удивившись приходу Штефана. Заметив его напряженное лицо, Пенловский нахмурился:
– Что-то случилось?
– Уже давно случилось, – ответил Штефан. – Но, полагаю, теперь все будет хорошо.
И когда Пенловский нахмурился еще сильнее, Штефан достал из кармана лабораторного халата «кольт-коммандер» с глушителем и дважды выстрелил ученому в грудь.
Анна Каспар вскочила со стула, уронив карандаш и блокнот. Крик застрял у нее в горле.
Штефан не любил убивать женщин – он вообще не любил убивать, – но сейчас у него не было выбора, и он выстрелил в нее три раза. Она упала навзничь на письменный стол, и только тогда крик вырвался у нее из горла.
Тело секретарши сползло со стола и упало на пол. Выстрелы прозвучали не громче, чем шипение разъяренной кошки, а звук упавшего на пол тела был достаточно тихим, чтобы не привлекать внимания.
Пенловский лежал, откинувшись на спинку кресла, рот открыт, глаза невидяще уставились в потолок. Одна из пуль, должно быть, попала в сердце, на рубашке расплылось лишь небольшое кровавое пятно, поскольку циркуляция крови мгновенно прекратилась.
Штефан попятился из кабинета и осторожно закрыл дверь. Прошел через приемную и, оказавшись в коридоре, прикрыл и вторую дверь тоже.
Его сердце отчаянно колотилось. Теперь, с висящими на нем двумя убийствами, Штефан окончательно отрезал себя от своего времени, от своего народа. С этого момента ему предстояло жить в другом временно́м отрезке, а именно в том, в котором жила Лора. Пути назад больше не было.
Сжимая рукой пистолет в кармане лабораторного халата, Штефан прошел по коридору к кабинету Янушского, где столкнулся в дверях с двумя коллегами. Поздоровавшись, они прошли мимо, и Штефану пришлось остановиться, чтобы удостовериться, что они направляются не к Пенловскому, так как в противном случае пришлось бы убрать и их тоже.
Но, к величайшему облегчению Штефана, они остановились у лифтов. Чем больше трупов он оставит у себя за спиной, тем больше вероятность того, что рано или поздно кто-нибудь, наткнувшись на покойника, поднимет тревогу, тем самым помешав запустить часовой механизм и ускользнуть по Молниеносному переходу.
Затем Штефан вошел в приемную перед кабинетом Янушского. Сидевшая за столом секретарша, так же как и Анна Каспар состоявшая в тайной полиции, посмотрела на вошедшего и улыбнулась.
– Доктор Янушский у себя? – поинтересовался Штефан.
– Нет. Они с доктором Волковым в отделе хранения информации.
Волков был третьим важным участником проекта, а значит, и его тоже следовало устранить. Штефан счел добрым знаком, что Волков с Янушским находятся сейчас в одном месте.
В отделе хранения информации были собраны для дальнейшего изучения книги, газеты, журналы и другие материалы, привезенные из запланированных путешествий во времени. В последнее время разработчики Молниеносного перехода занимались оперативным анализом поворотных моментов с целью вмешательства в естественный ход событий, способного повлечь за собой изменение хода истории, которого они страстно жаждали.
По пути вниз Штефан уже в лифте сменил глушитель на запасной. Первого хватило бы еще на десяток выстрелов, прежде чем он вышел бы из строя. Но Штефану не хотелось его перегревать. Второй глушитель был чем-то вроде дополнительной страховки. Пришлось так же быстро поменять полупустую обойму на полную.
Коридор первого этажа кишел народом. Сотрудники сновали туда-сюда из одной лаборатории в другую. Штефан, сжимая в кармане пистолет, направился прямиком в отдел хранения данных.
Когда Штефан вошел в комнату, Янушский с Волковым, склонившись над дубовым столом, рассматривали экземпляр журнала и жарко, хотя и вполголоса, спорили. Они на секунду отвлеклись на Штефана, после чего продолжили дискуссию, очевидно решив, что тот пришел за нужными ему материалами.
Штефан всадил две пули в спину Волкова.
Потрясенный Янушский растерянно смотрел, как его коллега рухнул на стол, сраженный практически неслышными выстрелами.
Тогда Штефан выстрелил Янушскому прямо в лицо, затем повернулся и закрыл за собой дверь. После чего, чтобы, не дай бог, не выдать себя, вступив в разговор с коллегами, сделал вид, будто погружен в глубокую задумчивость, в надежде, что это отпугнет желающих приблизиться. Стараясь не бежать, Штефан быстрым шагом направился к лифтам, поднялся на третий этаж, вошел в свой кабинет, пошарил за картотечным шкафом и запустил часовой механизм, оставив себе всего пять минут, чтобы добраться до ворот времени, прежде чем институт превратится в груду раскаленных камней.
