Он набрал на панели управления воротами цифры, рассчитанные на компьютере для последнего в его жизни скачка: в пустыню в окрестностях Палм-Спрингса, где утром 25 января 1989 года его ждали Лора с Крисом.
26
Упав на землю, Лора поняла, что пули повредили ей позвоночник, поскольку она вообще не ощущала боли – все части тела ниже шеи напрочь утратили чувствительность.
Судьба всегда стремится восстановить предначертанный ход событий.
Автоматный огонь прекратился.
Лора могла лишь повернуть голову, но и этого было достаточно, чтобы увидеть Криса, стоявшего перед «бьюиком». Ребенок был парализован страхом, точно так же, как его мать была парализована пулей, раздробившей позвоночник. За спиной Криса, в пятнадцати ярдах от них, Лора заметила какого-то мужчину в солнцезащитных очках, белой рубашке и черных брюках, с автоматом в руках. Мужчина стремительно направлялся к «бьюику».
– Крис! – прохрипела Лора. – Беги! Беги!
Лицо мальчика исказилось от неподдельного горя, словно он понимал, что оставляет ее умирать. А затем он побежал, настолько стремительно, насколько несли его детские ноги, на восток вглубь пустыни. Ребенку хватило ума постоянно петлять, что делало его трудной мишенью.
Лора увидела, как убийца вновь поднял автомат.
В главной лаборатории Штефан открыл панель, закрывавшую автоматический регистратор путешествий во времени.
На катушке бумажной ленты шириной в два дюйма было отмечено и путешествие через ворота в 10 января 1988 года: то самое путешествие, которое совершил Генрих Кокошка в горы Сан-Бернардино, где он и убил Дэнни Пакарда. На бумажной ленте были также зафиксированы восемь путешествий в 6 000 000 000 год нашей эры: пять человек и три свертка с лабораторными животными. Регистратор сохранил и данные о путешествиях самого Штефана: дату, 20 марта 1944 года, и координаты подземной штаб-квартиры возле Сент-Джеймс-парка в Лондоне; дату, 21 марта 1944 года, и точные координаты бункера Гитлера, а также пункт назначения и дату последнего путешествия, которое Штефан запрограммировал, но еще не совершил: Палм-Спрингс, 25 января 1989 года. Штефан оторвал бумажную ленту с информацией, сунув улику себе в карман, и намотал на катушку чистую ленту. После чего установил часы на панели управления так, чтобы они обнулились, когда он пройдет через ворота. В институте наверняка поймут, что кто-то производил манипуляции с записями, но, скорее всего, решат, что информацию подчистили Кокошка и пять предателей.
Закрыв панель, Штефан надел рюкзак с книгами Черчилля. Перекинул через плечо ремень «узи», взял с лабораторного стола пистолет с глушителем. И обвел взглядом лабораторию проверить, не оставил ли случайно каких-либо следов своего пребывания здесь.
Распечатки компьютерных данных вернулись в карман джинсов. Баллон с «вексоном» был давным-давно отправлен в будущее, где уже погасло солнце. Насколько Штефан мог видеть, он вроде ничего не упустил.
Штефан вошел в ворота и с надеждой в душе, затеплившейся впервые за долгое время, приблизился к точке переноса. Если уж ему удалось обеспечить уничтожение института и поражение нацистской Германии поистине макиавеллиевским манипулированием временем и людьми, то с отрядом эсэсовских убийц, высадившихся где-то в Палм-Спрингсе в 1989 году, они с Лорой разделаются в два счета.
Парализованная и беспомощная, Лора, лежа на слое глины, попыталась крикнуть, но в результате едва слышно прошептала: «Нет!» – так как кричать уже не было сил.
Убийца выпустил в сторону Криса автоматную очередь, и Лора на секунду поверила, будто сын сумеет уйти из-под огня, что, конечно, было фантазией, порожденной отчаянием, поскольку маленький мальчик, совсем маленький мальчик с короткими ножками, не мог так быстро уйти из зоны поражения, ну и конечно, пули нашли его, насквозь прошив худенькую спину и повалив на землю ничком, где он и остался лежать в луже крови.
Боль, которую Лора могла ощутить в своем изувеченном теле, показалась бы булавочным уколом по сравнению с адскими душевными муками, терзавшими ее при виде неподвижного тела сына. Лора, пережившая на своем веку немало горя, еще ни разу не испытывала подобных страданий. Казалось, вся боль трагических утрат – смерть матери в родах, безвременная кончина любимого отца, гибель Нины Доквейлер, кроткой Рут и, наконец, Дэни, ради которого Лора легко пожертвовала бы собой, – обрушилась на Лору с той безжалостностью, с какой судьба возвращала ее на круги своя, и теперь душа Лоры корчилась в агонии не только из-за смерти Криса, но и из-за всех смертей, что произошли до того. Парализованная, Лора больше не ощущала телесных мук, но душа ее была буквально выпотрошена, раздавлена колесом злой судьбы. У Лоры больше не осталось сил быть храброй, не осталось сил надеяться или переживать за себя. Ее сын погиб. Она не сумела его спасти, а без него жизнь утратила смысл. Лора чувствовала себя безумно одинокой в холодной, враждебной Вселенной и с нетерпением ждала, когда смерть, пустота, бесконечное небытие оборвут проклятую цепь страданий и печалей.
