Штефан прошел вперед, держа в вытянутой левой руке баллон с «вексоном», а правой сжимая пистолет. Люди в лаборатории, не успев понять, что к чему, упали на пол возле ворот и к тому времени, как Штефан спустился в лабораторию, уже бились в агонии. У них возникла неукротимая рвота, из ноздрей хлынула кровь. Один из них, повернувшись на бок, судорожно дрыгал ногами и ногтями царапал горло; другой, лежавший в позе эмбриона, скрюченными пальцами, точно когтями, пытался вырвать себе глаза. Возле панели управления воротами трое знакомых Штефану ученых в лабораторных халатах – Гёпнер, Эйке, Шмаузер, – словно безумные, корчились на полу и разрывали руками тело. Все пятеро умирающих пытались кричать, но мешало распухшее горло; они могли выдавить из себя лишь едва слышные, леденящие душу жалобные звуки, похожие на мяуканье мелких животных в руках живодеров. Штефан стоял над ними, живой и невредимый, но объятый ужасом. Спустя тридцать-сорок секунд все было кончено.
Применив против этих людей «вексон», Штефан добился торжества жестокой справедливости, поскольку все они были исследователями, разработавшими в 1936 году при финансовой поддержке нацистов первый нервно-паралитический газ, известный как «табун», – фосфорорганическое соединение, которое фактически лежало в основе всех следующих поколений нервно-паралитических газов, убивавших путем воздействия на нервные импульсы. В том числе и «вексона». Люди из 1944 года были убиты оружием будущего, хотя это отравляющее вещество было создано в их собственном уродливом обществе, нацеленном на уничтожение себе подобных.
И все же смерть этих пятерых не принесла Штефану особого удовлетворения. В своей жизни он видел столько смертей, что ликвидация виновных для защиты невинных – убийство ради торжества справедливости – вызывала у него отвращение. Однако он был вынужден делать то, что должно.
Штефан бросил пистолет на лабораторный стол, снял с плеча «узи» и положил рядом. Достал из кармана джинсов кусок проволоки и зафиксировал в поднятом положении спусковой крючок «вексона». Выйдя в коридор, он поставил баллон с газом в центре. Через несколько минут газ распространится через лестничные колодцы, шахты лифтов и вентиляционные шахты по всему зданию.
К величайшему удивлению Штефана, в коридоре было включено ночное освещение и в остальных лабораториях не было ни одной живой души. Оставив газ распыляться, Штефан подошел к панели управления главной лаборатории, чтобы узнать точное время своего возвращения с помощью пояса Кокошки. На часах было 21:11 16 марта.
Исключительная удача. Штефан ожидал, что вернется в институт в тот час, когда большинство сотрудников института – кое-кто начинал работу в шесть утра, а некоторые засиживались до восьми вечера – будут на рабочих местах, а следовательно, по всему четырехэтажному зданию окажется разбросано около ста мертвых тел. Обнаружив эти тела, представители службы безопасности сразу догадаются, что убийства – дело рук Штефана Кригера, перенесшегося из будущего с помощью пояса Кокошки. И непременно поймут, что он вернулся не только для того, чтобы убить максимально возможное число сотрудников института, но и для осуществления какого-то другого замысла, после чего устроят всестороннее расследование, чтобы раскрыть его план и компенсировать нанесенный им урон. Но сейчас… если в институте практически никого не окажется, Штефан сможет ликвидировать несколько тел для сокрытия следов своего пребывания, сделав так, чтобы подозрение пало на погибших людей.
Через пять минут баллон с «вексоном» полностью опустел. Газ распространился по всему зданию, за исключением двух охраняемых вестибюлей у центрального и заднего входа, где не было общих вентиляционных шахт с остальными помещениями. Штефан прошел по всем этажам, из комнаты в комнату, в поисках новых погибших. Кроме тех пятерых, единственными жертвами оказались первые путешественники во времени: животные, содержавшиеся в цокольном этаже. Их трупы представляли собой душераздирающее зрелище, расстроившее Штефана едва ли не сильнее, чем вид убитых «вексоном» людей.
