Весь понедельник и вторник Лора со Штефаном просидели за компьютером, а Крис тем временем смотрел телевизор, читал старые комиксы в твердой обложке про Барбареллу, собрание которых обнаружил на книжных полках…
«Мама, а что значит оргазм?»
«Что ты такое читаешь? А ну-ка дай сюда».
…и безропотно сам себя развлекал. Правда, время от времени он заходил в кабинет и минуту-другую смотрел, как Лора со Штефаном работают на компьютере.
– В фильме «Назад в будущее» у них тоже была машина, способная путешествовать во времени. Им нужно было нажать несколько кнопок на приборной доске, и – паф! – они уже переносились в другое время. Но тогда почему в реальной жизни ничего не происходит так просто? – не выдержав, спросил Крис.
Во вторник, 17 января они сидели тихо, как мышки, притаившись, пока садовник стриг газон и живую изгородь. За четыре дня он был единственным посторонним, которого они видели. В дверь не звонили ни коммивояжеры, ни даже «свидетели Иеговы» со своим журналом «Сторожевая башня».
– Мы здесь в полной безопасности, – сказал Штефан. – Несомненно, наше присутствие в этом доме так и не стало достоянием общественности. Иначе гестапо уже давным-давно бы нас навестило.
Тем не менее Лора никогда не выключала сигнализацию, а по ночам ей снилось, как судьба берет реванш и Крис перестает существовать, а она сама, проснувшись, оказывается в инвалидном кресле.
9
Они должны были прибыть в восемь утра, чтобы успеть добраться до места, где исследовательская группа засекла женщину с мальчиком, хотя и не самого Кригера. Но когда оберштурмфюрер Клитман в мгновение ока перенесся из своего времени на сорок пять лет вперед, то обнаружил, что они на пару часов опаздывают. Температура воздуха поднялась до семидесяти пяти градусов по Фаренгейту: жарковато для раннего зимнего утра в пустыне.
Небо расколола молния, похожая на трещину на покрытой синей глазурью фаянсовой миске. Потом возникли новые трещины, над головой вспыхнули искры, точно от ударов копыт бешеного быка, ворвавшегося в небесную посудную лавку.
Когда раскаты грома стихли, Клитман повернулся проверить, удалось ли фон Манштейну, Хубачу и Брахеру благополучно перенести путешествие во времени. Они оказались рядом, с дипломатами в руках и с солнцезащитными очками в нагрудном кармане пиджака.
Проблема заключалась в том, что в тридцати футах от диверсионной группы, у задней двери церкви, стояли две пожилые седовласые дамы в брюках и блузках пастельных тонов. Дамы держали в руках нечто похожее на формы с запеканкой и с изумлением взирали на Клитмана и его людей.
Оглядевшись, Клитман обнаружил, что их группа приземлилась на парковке позади церкви, где, кроме двух других автомобилей, стоял и тот, на котором, похоже, прибыли пожилые матроны. Безлюдная парковка была огорожена, и покинуть ее можно было, лишь пройдя вдоль боковой стены церкви мимо почтенных дам.
Решив действовать нахрапом, Клитман направился прямо к ним, словно в его материализации прямо из воздуха не было ничего необычного; диверсионная группа последовала за своим командиром.
– Доброе утро, дамы.
Так же как и Кригер, Клитман учился говорить по-английски с американским акцентом в надежде поработать агентом под прикрытием, однако при всем старании так и не сумел полностью избавиться от немецкого акцента. И хотя его часы были поставлены на местное время, Клитман на всякий случай спросил:
– Будьте добры, не подскажете, который час? – Женщины продолжали молча глазеть на него, и он повторил: – Который час?
Женщина в бледно-желтом наряде, не выпуская из рук формы с запеканкой, посмотрела на часы и сказала:
– Ой, без двадцати одиннадцать.
Итак, они опаздывали на два часа сорок минут. Времени для поиска машины, которую можно было бы угнать, практически не осталось, хотя прямо под носом у них имелся идеальный вариант: даже с ключами в замке зажигания. Клитман готов был убить за машину обеих женщин. Но не мог оставить тела на стоянке. Когда их обнаружат, поднимется тревога, и полиция в скором времени начнет разыскивать автомобиль убитых, что осложнит дело. Придется положить трупы в багажник.
