Все верно. Лора смолоду усвоила, что те, кто показывает свой страх, становятся удобной мишенью.
– В тот день я купил экземпляр «Уступов», – продолжил Штефан. – И взял с собой в отель, где остановился. Я читал всю ночь. Роман оказался таким чудесным, что в одних местах я не мог сдержать слез, а в других – громко смеялся. После этого я купил еще две ваши книги – «Седая прядь» и «Поля ночи». Они оказались столь же трогательными, как и роман «Уступы», сделавший вас знаменитой.
Было несколько странно слышать положительные отзывы о книгах, которых Лора в реальной жизни никогда не писала. Однако содержание несуществующих романов интересовало Лору гораздо меньше, чем ответ на леденящий душу вопрос:
– В той, другой, жизни и в другом восемьдесят четвертом году… была ли я замужем?
– Нет.
– Но я же встретила Дэнни и…
– Нет. Дэнни вы никогда не встречали. И не были замужем.
– А я так и не родился! – воскликнул Крис.
– Все события вашей теперешней жизни произошли исключительно потому, что я вернулся в пятьдесят пятый год, в Денвер, штат Колорадо, и помешал доктору Марквеллу принять роды у вашей матери, – сказал Штефан. – Врач, заменивший Марквелла, не сумел спасти вашу мать, но помог вам появиться на свет целой и невредимой. И с этого момента все в вашей жизни круто переменилось. Да, я изменил ваше прошлое, но оно было моим будущим, а значит, могло трансформироваться. И я благодарен Господу за эту особенность путешествий во времени, так как в противном случае я не смог бы избавить вас от жизни в инвалидном кресле.
Ветер усилился, дождь еще ожесточеннее забарабанил в окно, возле которого стояла Лора.
У нее вдруг снова возникло такое чувство, будто комната, где она находится, земля, на которой стоит мотель, и Вселенная, где все это вращается, став эфемерными, точно дым, могут измениться в любую минуту.
– С тех пор я начал отслеживать вашу жизнь. С середины января по середину марта сорок четвертого я совершил более тридцати тайных путешествий в ваше время, чтобы посмотреть, как вы живете. Во время четвертого путешествия, в шестьдесят четвертом году, я обнаружил, что вы умерли год назад, вы и ваш отец были застрелены наркоманом, ограбившим вашу бакалейную лавку. Поэтому я отправился в шестьдесят третий год и ликвидировал наркомана, прежде чем ему удалось убить вас.
– Наркоман? – озадаченно переспросил Крис.
– Милый, я тебе о нем потом расскажу.
– В общем, до той ночи, когда Кокошка появился на горной дороге, мне, похоже, удавалось немного облегчать вам жизнь. Однако мое вмешательство не лишило вас таланта, и книги, написанные в этой жизни, оказались ничуть не хуже тех, что были созданы в другой реальности. Да, книги другие, но не менее достойные. В них та же авторская интонация.
Чувствуя слабость в коленях, Лора села на стул:
– Но почему? Почему вы преодолели столько препятствий, чтобы изменить мою жизнь?
Штефан Кригер посмотрел на Криса, потом – на Лору, закрыл глаза и произнес:
– Когда я увидел, как вы, сидя в инвалидном кресле, подписываете читателям «Уступы», когда я прочел ваши книги, я вас полюбил… полюбил всем сердцем.
Крис, смущенный словами любви из уст чужого мужчины, беспокойно заерзал на стуле.
– Но ваша душа оказалась даже красивее вашего лица, – продолжил Штефан, так и не открывая глаз. – Я полюбил вас за вашу отвагу, возможно, потому, что ни разу не встречал настоящей отваги в моем мире марширующих фанатиков в военной форме. Они совершали злодеяния от имени нашего народа и называли это отвагой. Они были готовы умереть за уродливые идеалы тоталитаризма и называли это тупое безумие отвагой. Я полюбил вас за достоинство, ибо был лишен собственного. Полюбил вас за сострадание, которым были буквально пронизаны ваши книги, поскольку в моем мире его практически не осталось. Да, я полюбил вас, Лора, и понял, что могу сделать для вас то, что сделал бы для женщины своей мечты любой мужчина, обладай он Божественной властью: я сделал все возможное, чтобы избавить вас от страшной участи, уготованной вам злой судьбой.
Штефан наконец открыл глаза.
Прекрасные голубые глаза, в которых стояла боль.
