До двадцати пяти. Двадцати.
В небе на юге внезапно возникли колючие ветви молнии. Молния была дальше от них, чем в первый раз, возле дома, но и этой отдаленной вспышки хватило, чтобы превратить день в ночь. Раскаты грома заглушили шум двигателя джипа.
Крис, открыв рот, наблюдал за странным явлением погоды.
– Мамочка, в чем дело? Что происходит?
– Не знаю. – Лоре пришлось кричать, чтобы перекрыть эту жуткую какофонию звуков: рев мотора и рушащиеся небеса.
Собственно звуков выстрелов она не услышала, но услышала, как пули шваркают по автомобилю. Шальная пуля, пробив заднее стекло, застряла в спинке переднего сиденья, и Лора, буквально почувствовав спиной удар, принялась вилять из стороны в сторону, чтобы уйти из-под обстрела. У Лоры кружилась голова, что усугублялось мерцающим светом. Но затем стрелок то ли прекратил огонь, то ли стал промахиваться, потому что автоматные очереди стихли. Однако резкое маневрирование заставило Лору сбавить скорость, и «мерседес» стремительно приближался.
Лоре приходилось пользоваться вместо зеркала заднего вида боковым. И хотя заднее стекло полностью не разлетелось, паутина трещин сделала его непрозрачным и совершенно бесполезным.
Пятнадцать ярдов. Десять.
Молния на небе исчезла, раскаты грома стихли. Все вернулось на круги своя.
Джип поднялся в гору, и на середине спуска асфальт внезапно закончился. Лора перестала лавировать и прибавила скорость. Съехав с асфальта на грунтовку, джип на секунду завибрировал, словно удивившись столь резкой смене дорожного покрытия, но затем рванул вперед по затянутой коркой льда замерзшей грязи в пятнах снега. Проехав по рытвинам и дальше по небольшой впадине под плотным пологом леса, джип начал подъем на следующий пригорок.
Лора увидела в боковое зеркало, что «мерседес», преодолев впадину на грунтовой дороге, стал подниматься на холм вслед за джипом. Но когда джип достиг вершины, «мерседес» заскользил в образовавшейся колее. Его занесло, и Лору уже не слепил свет фар позади. Водитель «мерседеса» вывернул руль в сторону, противоположную заносу. Колеса автомобиля начали пробуксовывать. Он пошел юзом и заскользил назад, попав правым задним колесом в придорожную канаву. Теперь фары «мерседеса» светили вверх, под углом к грунтовке.
– Они застряли! – обрадовался Крис.
– Ну все. Из этого дерьма им так просто не выбраться. – Проехав вершину, Лора начала спускаться по темной дороге.
И хотя Лоре следовало порадоваться своей удаче или, по крайней мере, вздохнуть с облегчением, страх по-прежнему цепко держал ее в липких объятиях. Внутренний голос подсказывал ей, что им все еще грозит опасность. Лора научилась доверять своей интуиции еще двадцать лет назад, когда у нее возникло предчувствие, что Белый Угорь непременно придет в ее комнату в приюте Макилрой, и Угорь действительно оставил тогда под подушкой конфеты «Тутси ролл». Ведь, как ни крути, предчувствие – это сигналы от подсознания, напряженно осмысливающего и обрабатывающего большой объем информации, в которой человек иногда не отдает себе отчета.
Что-то явно было не так. Но что именно?
Они двигались по узкой, извилистой, разбитой, обледеневшей грунтовке со скоростью не более двадцати миль в час. В течение какого-то времени дорога тянулась вдоль голого каменистого хребта, после чего пошла под уклон, в сторону расположенного у подножия горы ущелья, настолько густо поросшего деревьями, что казалось, будто освещенные фарами сосны обступили дорогу сомкнутыми рядами.
За спиной Лоры ее ангел-хранитель что-то бормотал в бредовом забытье. Лора страшно волновалась за него, но не решалась прибавить скорость.
После того как они оторвались от преследователей, первые пару миль Крис сидел тихо, как мышка, но наконец нарушил молчание:
– Там, у нас дома… ты кого-нибудь убила?
– Да, двоих, – замявшись, ответила Лора.
– Хорошо.
– Нет, Крис, убивать нехорошо, – заметила она, обеспокоенная мрачной радостью в голосе сына. – Меня от этого тошнит.
– Но они действительно заслужили смерть.
– Да, заслужили. Но это отнюдь не значит, что мне было приятно их убивать. Вовсе нет. Убийство людей не доставляет мне удовольствия. Наоборот, все это ужасно противно. И очень печально.
