Вдруг Алекс с размаху стукнул кулаками по столу.
- Вы меня разозлили! - крикнул он.
Хранитель остановился и повернулся к ребятам, его лицо вытянулось от удивления.
Алекс вскочил на ноги.
Ральф тоже встал и уставился на брата: трясущиеся от ярости плечи, дрожащая губа, покрасневшие глаза, вновь наполнившиеся слезами. Он знал, что кажущееся спокойствие минуту назад было кратким затишьем между двумя бурями эмоций.
- Вы только разговаривать умеете! - крикнул Алекс на такой высокой ноте, что, казалось, звук мог расколоть стекло. - Вас не волнует, что Парри умирает! Вас ничего не волнует! И не волнует, что весь мир умирает! А мне нравится Парри! А вы плохой! Идите на войну, и пусть вас там убьют!
Ральф от удивления разинул рот. Отец никогда не позволил бы Алексу говорить так со взрослым человеком. Ральф уже почти видел, как хранитель хватает грубияна, разворачивает и шлепает по попе. Вместо этого он с озадаченным видом вернулся и сел в свое кресло. Поставил локти на стол и положил подбородок на руки, так что его глаза оказались на одном уровне с глазами стоящего напротив Алекса.
- Твой папа ушел на войну? - тихо спросил хранитель. Алекс кивнул, его злости заметно поубавилось.
- Он погиб, - пояснил Ральф. Хранитель откинулся назад в кресле.
- Боже мой, - он уронил руки на столешницу, а теперь сжал пальцы в кулаки, царапнув ногтями по деревянной поверхности. Потом он наклонился вперед и спросил: - Недавно?
- Да, - ответил Ральф едва слышно.
- Простите меня.
И голос, и выражение лица хранителя были искренними. Ральф верил этому человеку.
Хранитель сочувственно посмотрел на Алекса и очень тихо произнес:
- Думаю, теперь я все понял.
Несколько секунд они молчали. Потом хранитель встал. Он наклонился вперед, опершись прямыми руками на стол, и сказал:
- Вы должны гордиться своим отцом. Он отдал жизнь за то, чтобы… чтобы… - он попытался подобрать слова, но тщетно. Да и Алекс, казалось, совсем не слушал.
- Плохо, что у вас тут есть игра, где убивают, - сказал Алекс, на его глаза снова навернулись слезы.
- Какая игра? А, ты имеешь в виду «Меткого стрелка», - хранитель выпрямился, оттолкнувшись от стола. - Так это же просто игра, - сказал он, но Ральф уловил недостаточную уверенность в его голосе.
Алекс всхлипнул.
- Это не просто игра, - он вытер рукой мокрый нос. - Она ужасная и злая.
Хранитель несколько секунд смотрел на Алекса, вздохнул и потом медленно сел.
- Да, - прошептал он. - Она ужасная и злая… Она отвратительная.
В дрогнувшем голосе хранителя Ральф на мгновение уловил беспомощность и подумал, что взрослый человек тоже готов заплакать. А тот тихо произнес, опустив голову, словно обращаясь к столу:
- Я всегда ненавидел эту… проклятую игру. Но «Источник» содержит Зал простейших, - хранитель сжал руку в кулак. - Бедные, беспомощные дети, - говорил он, отбивая каждое слово ударом кулака по столу, все сильнее и сильнее. - Им не позволено ничего решать в своей жизни… Как будто мне позволено… Да будь она проклята, эта война!
Пока хранитель бормотал, будто бы разговаривая сам с собой, Ральф сделал тихий шажок в сторону Алекса и положил руку на плечо брата. Потом два мальчика, двигаясь как один, сделали шаг к двери.
Тут хранитель пристально посмотрел на них. Он не казался рассерженным, но он молчал и даже не шевелился. Просто смотрел.
Мальчики стояли без движения - ждали.
Потом, когда Ральф уже почти достиг предела своей способности не шевелиться, хранитель встал и в упор взглянул на Алекса.
- Итак, тебя беспокоит сама идея убийства? - его голос звучал спокойно. - Несерьезное и пренебрежительное отношение к живому?
Ральф посмотрел на Алекса. Брат не ответил, он даже не кивнул. Он казался загипнотизированным.
- Да, - кивнул хранитель, - я думаю, меня тоже это волнует. - Он поправил галстук и решительно шагнул к двери. - И я больше не могу и не хочу быть робкой овцой в стаде. - Он взглянул на ребят. - Вы оба, - сказал он твердым голосом, - пойдемте со мной.
Ральф, все еще держа руку на плече Алекса, вышел из кабинета следом за хранителем. У Ральфа мелькнула мысль, что можно побежать к выходу - они бы легко удрали. Но сейчас было
