Четвероногий сейсмолог

Алекс несколько секунд покрутил между пальцами тонкую пластмассовую ладью, прежде чем напасть на стоявшего справа от короля слона. А затем, когда соперник его взялся обдумывать ход, опустил руку, чтобы почесать Вегенера между ушей. По прошествии примерно еще десяти минут жаркая, но безмолвная баталия привлекла зрителя — молодую женщину, которая, остановившись возле паркового столика, заслонила доску от горячих лучей солнца.

Противник Алекса, азиат и аристократ по внешнему виду, поднял взгляд от доски.

— Guten tag, Катхен, — проговорил он.

— Коннити-ва, Вакабаяси-сама, — ответила она.

Японец кивнул, а потом снова обратил взгляд к шахматной доске. Через несколько ходов мужчина почти незаметно качнул головой.

— Предлагаю ничью.

— Ничью? — С точки зрения Алекса его позиция была несколько предпочтительнее, однако отклонить предложение было бы невежливо. — Хорошо. Согласен.

Мужчина откинулся на стуле.

— Вы здесь новичок?

— Новичок. — Алекс кивнул. — Только что вселился в комнату. — Он протянул руку над доской: — Алекс Прендергаст. Летний постдок, то есть временный научный сотрудник.

Мужчина ответил на рукопожатие коротким движением руки и вновь расставил фигуры.

— Такэо Вакабаяси, штатный сотрудник, физика элементарных частиц.

Поднявшись, Вегенер заскулил.

— О, нет, Вегенер, — проговорил Алекс. — Только не это!

— Что-нибудь не так? — спросила девушка.

— Не знаю, — промолвил Алекс, извлекая из кармана небольшую записную книжицу, чтобы занести в нее очередной факт скулежа. — Но вполне возможно.

— Возможно? — женщина опустилась на скамейку. — Я Катарина Шнейдер. — Она бросила взгляд в сторону высокой стены Уилсон-холла. — И, будучи нейробиологом, представляю собой здесь нечто вроде инородного тела…

Алекс усмехнулся, убирая записную книжку в карман.

— Тогда и я чужак. Как сейсмолог.

Плавным обдуманным движением Такэо сделал первый ход, потом подпер подбородок ладонью. Алекс отметил, что пальцы японца в такой позе достают до самых ушей.

— И что же сейсмолог делает в лаборатории Ферми? — спросила Катарина.

Алекс сделал свой ход.

— Я запросил грант, чтобы проверить, можно ли применить созданную здесь лазерную микроизмерительную технологию для прогнозирования землетрясений. — Он говорил негромко, чтобы не помешать мыслям Такэо. — Большой адронный коллайдер высосал все деньги, отпущенные на физику элементарных частиц. Однако какие-то крохи на физику Земли еще остаются.

Такэо сделал второй ход — традиционное начало. Алекс также не стал отходить от азов.

— Поскольку Теватрон[1] забудут, когда БАК заработает полным ходом, — сказал он, не отводя глаз от доски, — «Фермилаб» ищет себе другие дела. — Он оторвался от позиции. — Кстати, раз вы сами об этом заговорили, что делает здесь нейробиолог?

— Я нахожусь здесь по поручению Берлинского университета… изучаю возможность обнаружения космического излучения живыми организмами.

— Интересно.

Такэо сделал ход, и Алекс снова углубился в игру.

Примерно в течение десяти минут все молчали. Такэо отвел пальцы от ушей. А когда японец протянул руку к шахматной доске, земля задрожала. Через секунду-другую раздался негромкий гул, и почва под ногами дрогнула. Несколько шахматных фигурок упали со стола.

— Ach Du heilige[2]… — Катарина ухватилась за стол.

Такэо застыл на месте, задержав в руке фигурку так, словно, оторвав ее от доски, он спровоцировал землетрясение.

— Не беспокойтесь, — Алекс вскользь глянул на пса. — Землетрясение будет слабым и закончится через несколько секунд.

Они застыли в безмолвии секунд на пятнадцать, и земля успокоилась.

— Забавное ощущение, — призналась Катарина, выпуская только что стиснутый мертвой хваткой край стола.

— Думаю, мы находимся близко от эпицентра. Р- и S-волны[3] ощущались так, словно пришли совместно. — Алекс опустил руку в карман. — Когда тебе нужен сейсмограф, его никогда не оказывается под рукой. — Он вынул мобильник: — У меня тут обсерватория Ламонта[4] на быстром дозвоне. — Он связался с Ламонтом, сделал сообщение, а потом сказал: — Три и одна десятая балла. Интересно.