Едет в Московию польский посол,
— Вот они, перья берета! —
Тысяча злотых — один камзол
И десять тысяч — карета.
Ждет на границе стрелецкий патруль,
Крестится польская свита.
С богом же, рыцари, славься, круль,
Не сгинет Жечь Посполита!
В горьком дыму подорожных костров,
В городе матерно-женском
Братские шляхи и дом Петров
Ляхи найдут под Смоленском.
Бьют православные в колокола,
Настежь открыты заставы —
Эх, перелетные сокола,
Что ж это вы, да куда вы?
Поездом гости въезжают во двор,
Взгляды кидают косые,
Русским в подарок — с ременных свор
Злобные рвутся борзые.
Рыцарь жеманный с румяной женой,
С чинно подвинченной свитой,
Щирую соль и хлеб аржаной
Пробуй в Москве грановитой!
Царь не жалеет уйти от руля,
Скачет в столицу с залива —
Честь и почет слуге короля,
Польского же особливо.
Двор. Аудиенция. Гость разодет.
Свитки верительных грамот.
Круль обещает нейтралитет,
Коли баталии грянут.
Круль уверяет, что царь ему брат,
Брата, быть может, милее…
Царь отвечает — «я очень рад,
Едемте на ассамблею!»
Гостю навстречу гремит полонез,
Гость не купеческий парень —
Плавному танцу, как баронесс,
Учит он русских боярынь.
Славный танцмейстер! — он куплен Петром,
Он недурная покупка, —
Петр смеется и дымный ром
Тянет лениво из кубка.
Гости скользят под веселый мотив,
Царь отбивает ногою,
Хриплый чубук рукой обхватив,
Кубок сжимая другою.
Бал продолжается сотни ночей,
