Повелитель Тьмы выползал из отверстия, воздвигался над круглой верхушкой холма… но морда его, размером едва ли не с лошадиное туловище, замерла перед Корди, так что глаза человека и дракона оставались на одном уровне, а шея поднималась, изгибалась, возносилась над верхушкой холма, над перевернутым Серым Камнем… Гигантские когти вцепились в края отверстия, просунулись массивные плечи, за которыми топорщились сложенные крылья, украшенные сверху костяными выростами — острыми, черными, как и когти. Змей поднимался и поднимался, вот он расправил крылья… медленно взмахнул, поднимая ветер… но голова по-прежнему покачивалась перед лицом собирателя зла. О чем думал в эту минуту Повелитель Тьмы? И думал ли он, глядя на человека, который принес ему освобождение? И думал ли о чем-то Корди? Юноша тоже только что освободился — избавился от зла, которое носил в душе, теперь в груди была пустота, которую предстояло заполнить… чем? Неведомо… Жизнь молодого Кордейла начиналась сызнова, будто запись с первой строки чистого листа… и жизнь Круга — тоже. Повелитель вернулся.
Дракон медленно поднял голову к свинцовым тучам, клубящимся над вершиной холма, крылья взмахнули резче, еще резче, задние лапы оторвались от края бездонной дыры, ветер едва не сбил Корди с ног, юноша пошатнулся и отступил на шаг, когда перед его лицом вознесся к небесам заостренный кончик драконьего хвоста. Новый взмах крыльев, уже сверху, новый порыв ветра… и тишина. Когда Повелитель Тьмы взмыл к низкому небу и канул в месиво облаков, сделалось удивительно тихо. Корди обернулся, выронил Крыло Ночи и шагнул к Элине, протягивая ладони. Девушка мягко отстранила поэта и подняла руки навстречу Корди, бывшему собирателю зла. Оба отлично знали, чем заполнить пустоту под его сердцем.
На краю оврага, свесив ноги, сидели двое — подросток и рослый костлявый старик. Старик вертел в руках боевую перчатку, откованную из отличной стали. Хороший металл, теперь так не умеют…
— Старинная вещь, — пробормотал Гойт Ловлих и отложил лязгнувшую перчатку.
— У меня-у е-усть книга-у, — Май стал торопливо копаться в котомке, высвобождая свое сокровище из чехлов, — тоже-у о-учень стар-р-р-рая. Можешь прр-р-рочесть?
— А ну-ка, ну-ка… О, старое айхернское письмо, любопытно. Я думал, никому не интересны эти забытые письмена, всех при Повелителе обучили единому стилю. Ну-ка…
— Пр-рочтешь? — Волчонок с надеждой глянул на старика снизу вверх.
— Конечно! Слушай… «Итак, человече, раскрывший сию книгу, ты взыскуешь запретного знания. Помни же, что надлежит с осторожностью принять то, чем владел я и чем готов поделиться…»
Среди лиловых туч, которые рвал и свертывал ветер, проплыл огромный силуэт с распростертыми черными крыльями. Мир внутри Завесы вступал в новую эпоху.
