* * *
Когда зима повернула вспять, Ойрик обрадовался, сделался болтливым и общительным. Пока шли по холодной степи, старик был мрачным, ему было жаль терять товар — а люди замерзали, падали от усталости… Всякий раз после ночевки кто-то из пленников не мог подняться и оставался, холодный, неподвижный, окоченевший, в снегу у затоптанного остывающего костра. Караван потерял певунью с девочками, потерял слабых и болезненных, потерял горожан, которые были плохими ходоками… из рабов, захваченных в начале пути, в полосе, опустошенной походами Ройнгарда и союзников, уцелело меньше половины…
Красильщику с Плесенью не нравилось безразличие старика к жизни невольников, но солдаты помалкивали. Молчал и Ойрик, разве что иногда велел шагать скорей — это означало, что подручным надлежит подгонять рабов палками. Но едва зима отступила, Ойрик снова превратился в оптимиста. Он собирался пополнить караван бродягами, захваченными в центре Круга — там, где страна не была разорена войной, народ куда беспечнее, да и прокормить товар будет легко.
Начинались густо населенные области, здесь в деревнях всегда имелся некий избыток овощей, которые почему-либо не успели вывезти и продать.
— Будем подбирать всех бродяг и шатающихся бездельников — всех, кого не хватятся! — снова объявил старик. — В Раамперле сбуду всех, да с немалой прибылью. Начнем-ка вот с этого!
Ойрик ткнул пальцем в одинокую фигуру, которая ковыляла в стороне от тракта. Долговязый мужчина брел по пашне, размахивал руками и что-то выкрикивал. Непонятно, к кому он обращался и почему шел не по торной дороге… Когда вихляющая походка вывела одиночку к обочине, стало очевидно, что это старик, к тому же явно выживший из ума, во всяком случае, орал он совершенно невразумительные вещи. На правой руке сумасшедшего была тяжелая стальная перчатка.
Ойрик подмигнул солдатам, Красильщик пожал плечами. Он не понимал, зачем Ойрику этот псих… но приказ выполнил.
— Я Лорд, поняли вы?! — выкрикнул безумный старец, когда Плесень преградил ему путь.
— Как же не понять, ваша милость, — согласно закивал солдат, — очень даже мне понятно, какой вы Лорд. Самый что ни есть могущественный и грозный, вот какой.
Сумасшедший перестал орать и благосклонно поглядел на сговорчивого собеседника. Тут Красильщик завершил обходный маневр и схватил бродягу сзади за локти. Плесень ударил старика в живот, но тот словно не чувствовал боли — неожиданно ловко стряхнул Красильщика и пнул Плесень в голень, тот отскочил, пригнулся, увертываясь от мощного выпада стальной перчатки… солдаты не ожидали такой прыти от безумца, потому и сплоховали. Тут на помощь подоспел Пегий, накинул на жилистую загорелую шею петлю, дернул, затягивая… Безумец захрипел, Красильщик подскочил и ударил его в висок, пленник рухнул на колени, работорговцы насели на него втроем, выкручивая руки… Когда с безумца содрали стальную перчатку, он сразу утихомирился, заплакал и покорно дал себя связать.
Потом, когда пленника пристегнули к общей цепи, Ойрик забрал перчатку себе и горделиво объявил:
— Ну, видели, каков, а? Здоровяк! У меня глаз наметан, я такого за полную цену на раамперльском рынке продам!
И ткнул нового невольника любимой тростью.
Колонна шагала на юг, пока путь не преградил разъезд орденских воинов. Добрые братья придирчиво оглядели товар, долго расспрашивали, кто такие и откуда… К удивлению Пегого, помогли бумаги с раамперльскими печатями. Конвой пропустили, предупредив напоследок, чтоб не прятали далеко грамоты — мол, теперь будут частенько проверять.
— А что случилось-то? — поинтересовался Ойрик. Ему хотелось знать все новости, чтобы ловчей подбирать на тракте товар.
Орденские переглянулись… один важно изрек:
— Не велено болтать. Однако Серый Камень стережем теперь пуще прежнего. Ступай лучше в обход, почтенный, пройдешь дальше да доберешься скорей.
Потом, когда воины в белом остались позади, Пегий поинтересовался:
— Плесень, а Серый Камень — это чего? Город такой или что?
— Серый Камень — это такой серый камень. А под ним — могила Повелителя Тьмы, — буркнул солдат. — И лучше его не поминать понапрасну.
