Наконец Корди высмотрел в ледяной степи скудную струйку дыма и свернул туда. Оказывается, и в этом унылом краю жили люди — совсем глупые, как показалось юноше. Во всяком случае, будь они умней — давно бы ушли на юг. Глупый народ ютился в землянках, а примитивные печи топил торфом — все-таки здешнее болото не промерзло насквозь. Когда Корди свернул к дыму, он приметил в стороне от тропы легкие облачка испарений. В болоте выделялся теплый газ. Если бы юноша подъехал ближе, увидел бы черные не замерзающие окна среди припорошенной снегом поверхности, увидел бы и пузыри смрадного газа, поднимающиеся из глубин… Но он не стал разглядывать болото, потому что спешил. Он очень спешил!
Собиратель спрыгнул с коня на площади посреди приземистых бугров, над которыми торчали дымоходы, — окошек в землянках не было, здесь берегли тепло. Стук подков о промерзшую землю жители могли бы слышать, но никто не вышел встречать пришельца. Корди толкнул дверь землянки, оказавшейся ближе других, — не заперто. Возможно, в этом скудном краю дверей не запирают вовсе? Здесь нет ни лихих людей, ни опасных хищников? Пригнувшись, юноша вошел и оказался в душном спертом тепле. Воняло горящим торфом, мокрым тряпьем и чем-то еще… странный тонкий аромат пробивался сквозь удушливую вонь нищенского жилья. Аромат — чужой этому убогому быту.
Навстречу незваному гостю поднялись старики — мужчина и три женщины.
— Мне нужен ночлег и корм для коня. Я заплачу, — объявил Корди.
Обитатели землянки залопотали в ответ невнятное — что, дескать, у них нельзя, нельзя чужому. Собиратель недослушал, взял старика под локоть — тот испуганно пискнул — и, развернув к выходу, пинком отправил прочь. Зло переполняло Корди, он устал, замерз… и к тому же он очень спешил. Старик вылетел наружу, женщины, охая, проковыляли следом.
— Вот и договорились, — бросил им вслед Корди. — Утром я уеду, а до тех пор не беспокоить меня! Убью. У соседей переночуете…
Потом, когда дверь за последней старухой захлопнулась, юноша огляделся. Повсюду — грязное тряпье, едва ли не четверть тесного помещения занимают пласты торфа, аккуратно уложенные за деревянной перегородкой… рядом с низким очагом — стол, верней, что-то вроде сундука с плоской крышкой. На нем — миски с кашей… и фрукты, прикрытые тряпицей. Яркие оранжевые и красные плоды смотрелись в закопченной убогой землянке странно… словно окно в другую вселенную. Они-то и служили источником тонкого аромата, пробившегося сквозь чад и вонь.
Корди подошел и осторожно взял едва знакомый плод — такие и на юге едва успевали созреть, да и то их срывали, когда зелень на боках сменялась желтоватой краской, а эти — сочные, мягкие, алеют в ладони. Объяснение может быть единственное — собиратель уже во владениях Ведьмы Севера, старики — ее вассалы, и Леди Тьмы подкармливает их плодами из собственного сада.
Лошадь переночевала в хлеву глупых людей — другая часть той же землянки, отделенная тонкой перегородкой, вход с противоположной стороны.
Наутро никто не вышел провожать гостя, Корди вывел коня, оседлал, затянул подпруги… местные прятались в землянках и не показывались. Собиратель напоследок окинул поселок равнодушным взглядом и вскочил в седло. Сейчас он действовал не рассуждая, но если бы решил задуматься над собственными поступками, то, наверное, решил бы, что достаточно щедро расплатился за ночлег тем, что оставил старикам половину найденных на столе фруктов, да еще прибавил хороший нож — метательное оружие, с соответствующим балансом, непривычным для мирного человека… Но в землянке глупых стариков не было и такого, только затупленные ржавые куски скверного железа.
Корди поскакал на север. Небо оставалось серым и хмурым, зато не было снегопада, и широкая плоская равнина лежала перед всадником — видно было далеко. Около полудня собиратель разглядел у горизонта что-то вроде радужной пленки, перегораживающей степь. Более плотная у земли, она истончалась кверху — этой прозрачной стене было далеко до Завесы, выстроенной Повелителем Тьмы. Еще бы — эту ограду создавал не великий злодей, а Анела — в те времена, когда владела четырнадцатой долей могущества Повелителя. После низвержения владыки, когда зло Ведьмы Севера уменьшилось вдвое, она с трудом удерживала свою стену…
