Прозрачная пленка дрожала и переливалась красками, словно мыльный пузырь, над ней клубились тучи — черные, жирные, густые, свертывались в плотные свинцовые подушки и, подхваченные северным ветром, позли на юг, навстречу одинокому всаднику. За слоем туч, где-то вдали, скорее угадывался, чем был различим светлый столб — будто посреди облаков открыто окно чистого неба и сквозь него золотистые нежные солнечные лучи тянутся к земле…
* * *
Корди, глядевшему издалека, прозрачная радужная пленка казалась плоской, но на самом деле она имела форму окружности — этакое миниатюрное подобие Завесы. В круглом пространстве, очерченном этой оградой, будто в шатре, располагался сад — о нем мало кто знал. Воображению большинства обитателей круга Анела Ведьма Севера рисовалась сухой костлявой каргой, которая повелевает бурями и морозами и сама промерзла насквозь. Но на деле старуха любила тепло ничуть не меньше любого человека. И еще она имела слабость — сад. Для того Анела и воздвигла прозрачную стену, чтобы защитить свои теплолюбивые растения от ползущих с севера холодов.
Повелитель Тьмы, словно в насмешку, наделил садовницу самым северным краем пограничья, так что старухе приходилось большую часть дареной силы расходовать на сохранение сада… точно так же, как Лажваш был вынужден проводить время в заботах о здоровье, а Алхой — в поддержании облика Прекрасного Принца. И — точно так же, как эти двое. — Ведьма Севера ни в шульд не ставила нужды людей Круга… Завеса Повелителя Тьмы хотя и была соткана из невещественной материи, однако все же обладала некоей материальной основой, а значит — пропускала тепло. Медленно, но пропускала. Поэтому холода, которые надвигались с севера, мало-помалу проникали в Круг, и именно через земли Анелы. После того как Семеро Спасителей Мира избавили Круг от Повелителя Тьмы, старуха заботилась лишь о собственном садике, и ей удавалось перемещать потоки ледяного воздуха дальше — на юг, во внутренние области Круга, не повредив роскошным цветам и деревьям… Люди полагали, что она насылает морозы из злобы и приверженности холоду, старуха же думала лишь о растениях. Почему бы и нет? Если Феттах был одержим страстью к лесным зверям, почему бы старой женщине не обожать цветочки и фруктовые деревья?
В подземельях под садами Анелы горели печи — из подземных выработок непрерывно везли уголь, печи не остывали ни на миг. Вся молодежь народца Ведьмы Севера трудилась под землей, в чаду, в раскаленном спертом воздухе. Мужчины, женщины, молодые и средних лет — сгорбленные, красноглазые, нечесаные, — все они трудились, чтобы не дать умереть прекрасным цветам в саду Ведьмы. Вечно чумазые, одолеваемые постоянным кашлем, эти люди не знали иной участи, кроме тяжкого труда под землей. Наградой им были необыкновенные плоды. Изредка закопченные жители подземелья выбирались на поверхность — отправлялись навестить родных, тех, кто уже не мог трудиться на Анелу. Стариков угощали фруктами, иногда приносили цветок, сорванный украдкой…
Трубы подземных печей выходили на поверхность за пределами радужной стены, густой дым поднимался в стороне и смешивался в вышине с паром, оборачивался черными тучами и, подхваченный ветром, плыл на юг…
Теплый воздух поднимался внутри круглого пространства, очерченного оградой, нес чудесный аромат и был насыщен паром — в саду постоянно имелся избыток воды для полива, вода нагревалась от теплой почвы, от жара подземных печей, испарялась, взлетала над радужной пленкой. Этот непрерывный поток взламывал облачный покров, расталкивал в стороны, будто ураган, обращенный кверху, — и над садами Анелы непрерывно светило солнце. Но не ослепительно яркое летнее солнце, а влажное, едва просвечивающее сквозь туманную пелену испарений, которые не успевали превратиться в настоящие облака, покуда северный ветер не уносил их подальше от сада Ведьмы Севера…
В садах Анелы стояла влажная удушливая жара, такая же, как и в джунглях, на родине чудесных растений, наполняющих круглый теплый мирок. Старуха в просторном белом балахоне брела по аллее, выложенной цветными камешками, и любовалась роскошными деревьями, иногда склонялась над цветком, вдыхала терпкий аромат, изредка срывала плод и шла дальше, осторожно высасывая терпкий сок и отрывая зубами по кусочку спелую мякоть.
