Ему все это не нравилось, отдельно не нравился заказчик, который может испортить жизнь, отдельно не нравился Шульман, скрывавший какую-то подлянку… И почему до сих пор ни слова о деньгах?
— Я понимаю, что тебе предложено написать русскую идею за тысячу рублей, — сказал Шульман и мило улыбнулся.
— Зачем?! — машинально ляпнул Коля.
— Не зачем, а за тысячу рублей. Ты напишешь русскую идею, отдашь мне и забудешь навсегда. А я через неделю принесу гонорар. И мы с тобой, как прежде, будем друзьями, и если заказчик останется доволен, можно рассчитывать на дальнейшее сотрудничество. То есть ты можешь рассчитывать на меня.
— Выпьем, — решил Коля.
Он проглотил коньяк, не чувствуя вкуса, и уставился на Слонимского. Саша был не дурак подраться, особенно во хмелю, Коле много раз приходилось его усмирять во избежание неприятностей. Сейчас Коля представил, как они уводят Шульмана в туалет, а там Слонимский дает этому прощелыге под дых, сбивает на пол и пинает до тех пор, пока тот не расскажет все-все-все…
Кажется, Слонимский понял Колю без слов, потому что взопрел прямо на глазах.
— Об идее — можно подробнее? Какая она должна быть?
— Захватывающая. Чтобы душа развернулась, а потом обратно завернулась.
Коля поморщился. Он не любил советские комедии.
— Чего надо заказчику? На сближение с Западом или наоборот? Православие-самодержавие или свобода-равенство?
— В первую очередь заказчику нужна честная и искренняя идея, — сказал Шульман. — По-настоящему русская.
Ничего он не знает, понял Коля. Он перекупщик. Его даже бить ногами без толку. Хотя ужас как хочется.
— Родная, — сказал Шульман. — Наверное, это самое подходящее слово.
— Родная, — повторил Коля.
Почему я еще не встал и не ушел, думал он, почему я сижу тут и слушаю его? Это же идиотизм. Или какая-то нелепая провокация. Это вполне могло бы мне присниться. Может, я все-таки сплю? Попросить напарника дать мне пощечину? Но тогда мы спугнем Шульмана. А Сашка так старался. И рассчитывает, естественно, на свой процент. От десяти до пятнадцати. А у Сашки вообще-то семья…
Дальше случилось то, чего Коля сам от себя не ожидал.
— Надо три месяца, — сказал Коля твердо. — И выбивай аванс. Тебе заказчик обещал полторы тысячи. Половину он не даст, вынь из него пятьсот.
Он поймал острый понимающий взгляд Шульмана и добавил:
— Только не думай, что эта пятихатка на двоих, я заберу все.
Шульман помотал головой.
— Как знаешь, — Коля пожал плечами и кивнул Слонимскому. Тот поболтал чайником, где плескалось на донышке, и с четкостью, отточенной многолетней практикой, разлил остатки на троих.
— Всегда найдутся другие писатели, — сказал Коля, салютуя чашкой. — И другие заказчики.
— Я дам вперед двести, — предложил Шульман. — Только потому, что мы давно знакомы, и я верю в тебя. Из своего кармана дам. И постараюсь договориться на три месяца.
— Пятьсо-от, — проворковал Коля и выпил.
Шульман пить не стал, он изучающе рассматривал своего визави. Не так, словно впервые его видит, но с каким-то новым интересом. Со свежим взглядом на журналиста Королева, интеллигентного раздолбая.
Журналист Королев тем временем размышлял, отчего ему так хочется побить Шульмана. Ох, не надо было этому пижону говорить, что у него, мол, времени нет, а то бы сам все написал. И дипломом по Достоевскому хвалиться — не надо. Коля нюхом чуял людей, способных «делать текст», и злился, когда очевидные творческие импотенты прикидывались действующими литераторами.
Не можешь работать — ну и не выпендривайся. У нас вредная профессия. И мы слегка гордимся ею. Нам больше и нечем, все остальное профукали. Но той малости, что у нас за душой, — не трогай жадными ручонками. Пожалеешь.
Это тоже в своем роде национальная идея.
Русская идея, уж какая есть.
— Кому вообще могла понадобиться русская идея? И зачем? — задумался вслух Коля.
— Понятно, кому, — буркнул Слонимский.
Шульман медленно, со значением, кивнул.
— Грядут большие перемены. Скоро людям очень многое разрешат. И народ, естественно, начнет метаться. Будет искать, во что бы поверить. Часть идиотов кинется в православие, а остальные начнут выдумывать что-то сами, и страшно подумать, что им в голову взбредет. Это же советский народ, новая историческая общность людей, с него станется откопать Сталина и занести обратно в мавзолей. Наш заказчик готовится к этому всесоюзному брожению умов заранее. Ты ведь знаешь: если не можешь остановить — возглавь. Но есть вариант проще: вбрасывай идеологию и веди народ за собой. Вот зачем русская идея. Между прочим, если заказчик останется доволен…
