— Да, конечно, конечно, — уверенно закивал господин Иванов.
— Вот! — в округлившихся глазах Муромира Огляныча вспыхнул праведный огонь. — Неправильное прочтение отдельных звуков, замена парных гласных, перевороты шипящих и секвестры аллитераций привели к тому, что даже само имя нашего великого и древнейшего на планете народа оказалось переврано.
— И как же, простите, вас… хм-хм… нас, я хотел сказать, называют на самом деле?
— Зловяне! — торжествующе провозгласил волхв. — Простая замена одной буквы, всего лишь одной — и как меняется смысл!
— Но… Вы меня извините, господин волхв… Зловяне — это что, от слова «зло»?
— Разумеется, — развел руками Муромир Огляныч. — Но в его исконном, сакральном, ведическом смысле, понимаете? Тогда ведь не существовало понятия «добро», оно возникло позже, когда истинное добро было искажено и оболгано. И таким образом в своем исконном, сакральном, ведическом смысле, я бы сказал, значение слова «зло» — это… — волхв сделал паузу и победно посмотрел на господина Иванова. — …ну, ну, помогайте!
— …добро? — робко предположил мэр.
— Вы почуяли! — зычно возопил Муромир Огляныч, пытаясь заключить господина Иванова в объятия. Не сумев вытащить плотного мэра из кресла, волхв сжал и принялся трясти его руку. — Вы попали в самую мякотку! Наш! Наш! Я знал… Я сразу уловил астральные колебания! Я счастлив, господин мэр, что нашел в вашем лице единомышленника! Мы — зловяне, мы — беруны! Мы несем добро и стабилизируем мировое энергетическое поле Вселенной!
«Вот и славно, — трясясь вместе с рукой, подумал господин Иванов. — Вот и проблемка решилась сама собой. Через неделю будет что доложить Самому. Осталось только порешать детальки…»
«Детальки» порешали в тот же день. Оказалось, что планы Муромира Огляныча относительно Средневолжска были весьма обширны, масштабны, а главное — полностью совпадали с планами господина Иванова.
— Помещеньице выделите — и хвала Беруну, начнем, — громыхал по кабинету голос волхва. — Общину организуем, детишек учить будем. Ремесла опять же, во славу Тащ-бога. Исконный наш зловянский напиток квасуру изготовлять начнем. Знаете, сколько в истинной, сакральной квасуре должно быть градусов?
— Три? — наугад предположил мэр.
— Опять ложь, опять наветы! — горько затряс головой волхв, и кисточка на его шапочке затряслась вместе с ним. — А сорок один не хотите?
— Хочу, — кивнул господин Иванов.
— Вот и славно! В общем, на самоокупаемость выйдем, закрытое акционерное общество организуем. Ну и все такое… прочее. Но это потом, потом. Сейчас главное — людям глаза открыть. Просветительская, духовная работа — вот самая мякотка. Ну, что я вам рассказываю, вы же из наших, сами все понимаете, — и зеленые глаза Муромира Огляныча в упор буравили господина Иванова, заставляя его кивать, смущаться и за неимением сакральной квасуры предлагать волхву сорокаградусный коньяк.
Таким образом разговор продолжался второй час и наконец дошел до кульминации — помещения.
— У нас есть старая котельная, рядом с Домом культуры, — произнес чуть заплетающимся языком господин Иванов. — Стены побелены, свет, вода. Кафе хотели открыть. Принимайте в полное свое распоряжение. Тепло, светло, и как говорится, мухи не кусают.
— А почему сам Дом культуры нельзя? — быстро облизнув губы, алчно поинтересовался Муромир Огляныч. — Мы же для народа, духовные ценности…
— Я понимаю, — с тоской посмотрев на опустевшую бутылку коньяка, кивнул господин Иванов. — Но экономическая ситуация… У Дома культуры уже есть собственники. Приватизация, никуда не денешься.
Информировать волхва о том, что большая часть помещений в ДК приватизирована фирмами, главами которых значились сестра и мать господина Иванова, мэр логично не пожелал. Он выбрался из кресла, подошел к Муромиру Оглянычу, протянул руку.
— Ну, дорогой мой человек, до послезавтра. Сейчас ступайте к Тюляпкину, это мой зам по культуре, он поможет с организационными вопросами. А в субботу, стало быть, встретимся там… у вас… как вы это назвали?
Муромир Огляныч приосанился и без тени улыбки пробасил:
— Презентация Ведической Средневолжской общины под покровительством отца нашего небесного Великого Беруна. А в воскресенье откроем капище.
