— Как ты, Мирко? — спросила она.
— Нормально, — зло ответил он и тут же не выдержал, сорвался. — Это все правда?! Вы на самом деле хотите убить его?! Принести в жертву богам?! Почему?! Как же так?!
Верховный волхв почесал в затылке и уселся на ящик, тетка Светлана осталась стоять.
— Ну вот, Мирко, — сказал Огнеяр спокойно, — ты знаешь меня с рождения? Тринадцать с половиной лет?
— Ну да… — глупо спорить с очевидным.
— И старшую рода Медведя, заменившую тебе мать, тоже?
— Да… — Мирко опустил взгляд, чтобы не видеть их лиц.
— А существо, что называет себя Ринатом, появилось в твоей жизни два дня назад? Верно?
На этот раз он просто кивнул.
— Но ведь верить нужно тем, кого ты давно знаешь, кто сделал тебе много добра, — голос верховного волхва звучал ласково. — А не чужаку, взявшемуся невесть откуда. Согласен?
Мирко очень хотелось возразить, доказать, что они не правы, он даже открыл рот, но тут же закрыл обратно, поскольку осознал, что слов нет, куда-то подевались.
— Он человек! — только и смог выдавить. — У него нет креста! И рогов тоже нет!
— Каких рогов? — не понял Огнеяр.
— Которые у атеистов! И жабьей кожи, и волчьей пасти! Он не чудовище!
— Да, надо менять учебники, — со вздохом сказала тетка Светлана.
— Понимаешь, — начал верховный волхв, — то, что кажется человеком, не всегда человеком является… Настоящие люди — это лишь мы, русичи, хранящие истинную веру. Остальные — монстры, отродья Ящера, и неважно, как они выглядят, что и как говорят. Вспомни, ведь Ринат прельщал тебя байками сладостными о вещах дивных, местах далеких?
Мирко очень хотелось сказать «нет», но врать не особенно умел, да и стыдно.
— Да… — произнес он после внутренней борьбы. — Но это же были сказки!
— Нет, сказки — они не такие, они не рождают в тебе сомнение в Поконе и родичах. Ты ведь начал сомневаться? В голову тебе залезли мысли, что тебе лгут? Что все плохо?
Мирко понял, что краснеет… откуда Огнеяр это знает?
— По плодам узнаете их, как сказал один из мудрых пращуров, — сказал волхв. — Подумай, кто может речами сеять раздор, сомнения и вражду? Разве он… один из нас?
На глазах вновь закипели слезы, горячие, злые слезы обиды и разочарования. Неужели дядька Ринат его обманул, неужто он по правде лишь прикинулся раненым человеком, а сам шпион и атеист?
Но он же клялся Родом и всем прочим, и не сгорел на месте!
— Он чужак, он похож на нас, но завидует нашей свободе, духовной силе и славе, — вступила тетка Светлана. — Мы оставили прошлое за спиной, он же тащит тебя обратно!
— Нет! — закричал Мирко. — Не может быть! Вы все врете! Все-все-все!
И не выдержал, разрыдался, уткнувшись лицом в колени и содрогаясь всем телом.
Верховный волхв сочувственно молчал, тетка Светлана гладила мальчишку по спине, и от ее прикосновений становилось легче, уходили тоска и неуверенность, рассеивались страх и сомнения.
— Десять лет назад, когда ты был маленьким, боги прогневались на нас. За дело, — сказал Огнеяр, когда Мирко перестал всхлипывать. — В ту зиму умерли очень многие. Твои родители, например.
Ну да, эту историю он слышал, и не раз.
— Тогда к нам тоже забрел чужак, говоривший сладкие речи, притворявшийся человеком… И мы принесли его в жертву, отдали светлым богам его кровь и его силу. Тогда их гнев прекратился, и многие, кто мог тоже погибнуть, как ты, остались в живых.
Вот об этом Мирко не знал, и глянул на волхва недоверчиво.
Тот улыбался, грустно и отстраненно, а прозрачные глаза Огнеяра смотрели куда-то в сторону, в прошлое.
— Так что нельзя убить человека — ты прав, — сказал он, посмотрев на мальчишку. — Покон запрещает такое и грозит карой суровой. Но лишить жизни чужака — благое дело. Особенно если принести в жертву истинным богам ради всеобщего процветания.
— Ты же хочешь, чтобы нам всем стало хорошо, как тогда, десять лет назад? — осведомилась тетка Светлана, и Мирко задрожал.
Он не мог назвать дядьку Рината, друга, чужаком… он его спас, а потом слушал…
Или это хитрый обман, чтобы обольстить? Посеять вражду и сомнения?
— Давай вместе помолимся Макоши-родительнице, пусть очистит душу твою, — предложил Огнеяр. — Дарует тебе мудрости, чтобы ты понял, что истинно, а что нет.
