Гр. Л. Толстой
* * *
Мне кажется, что издаются и пишутся они (ежемесячные журналы) не в Петербурге и Москве, почему-то ставящих себя во главе России, а где-нибудь в самой глухой провинции, откуда в три года ни до какого государства не доскачешь. Какая-то печать глубокого провинциализма и шаблонности лежит на всех этих столичных писаниях и, скажу, провинциализма дурного тона…
Гр. Л. Толстой
* * *
Слабовольная похотливость и падкость на распутство — основной порок «людей сороковых годов», даже самых передовых, как пьянство и неспособность выдержать при виде «четверти» и не очутиться на самом дне ее — характерная «слабость» гражданственных «шестидесятников».
Н. Энгельгардт
* * *
Связываться с некоторыми из наших самозванцев-критиков, не знающих никакого приличия, то же, что бороться с пьяным, который весь в грязи — только что замараешься.
В. Жуковский
* * *
У нас критика, конечно, ниже даже и публики, не только самой литературы. Сердиться на нее можно, но доверять ей в чем бы то ни было— непростительная слабость.
А. Пушкин
* * *
В наших критиках вообще замечательно удивительное мастерство не понимать автора, которого они разбирают.
Кн. П. Вяземский
* * *
Ни одной порядочной книги не осилит ни один журналист: или мальчишки, или подлецы, или невежи — вот рецензенты.
М. Погодин
* * *
Шутливая историческая критика похожа на попа, пляшущего в ризах.
А. Востоков
* * *
Расхвалить и разругать сделалось издавна техническим выражением нищенской критики нашей в литературных галунах; критика — царь, но какого царя нам доселе показывали? Нам выводили на позор царя шпалерного, с короной и державой под сусальным золотом, из-за которого выглядывал для увеселения публики балаганный шут, от которого в казарменных представлениях предостерегают зрителей первого ряда скамеек.
В. Даль
* * *
В нашей милой стране, где хвалят обыкновенно лишь тех, кто наименее того заслуживает, хвалят лишь по соображениям сторонним и эгоистическим, всякую законную похвалу и беспристрастную оценку можно ставить себе в заслугу.
В. Модестов
* * *
Племя рабское, лукавое, в десяти поколениях запуганное кнутом и кулаком, трепещет, умиляется и курит фимиам перед насилием, но впусти его в свободную область, где его некому брать за шиворот, там он развертывается и дает себя знать. Посмотри, как он смел на картинных выставках, в музеях, в театрах, или когда судит о науке: он топорщится, становится на дыбы, ругается, критикует… и непременно критикует — рабская черта! Ты прислушайся: людей свободных профессий ругают чаще, чем мошенников, — это оттого, что общество на три четверти состоит из рабов.
А. Чехов
* * *
Один неосмысленный урядник благочиния может величайший в просвещении сделать вред и на многие лета остановку в шествии разума.
А. Радищев
* * *
Цензоры во все времена были у нас большею частью худы, т. е. недовольно сведущи в словесности. Я помню, давно уже, что один из них не хотел пропустить выражения «нагая истина», сказывая, что истина женского рода и потому непристойно ей выходить в свет нагою.
А. Шишков
* * *
Цензура, как удушье за горло, есть общее бедствие.
В. Жуковский
* * *
Грустно, когда видишь, в каком еще жалком состоянии находится у нас писатель. Все против него, и нет никакой сколько-нибудь равносильной стороны за него.
Н. Гоголь
* * *
Самое трагическое в литературном деле вот что: высшее сословие жалуется обыкновенно, что по-русски нечего читать! Да что же вы хотите читать, если сами не позволяете ничего писать. Сама публика пропиталась цензурным духом. Приучась не видать в печати ничего, чуть-чуть показывающего искреннее движение мысли, она делается первым доносчиком при ее появлении, где бы то ни было, и восклицает в сто голосов: «Ах, как можно пропустить это!»
М. Погодин
* * *
Стремление, не довольствуясь видимым смыслом, прямыми словами и честно высказанными мыслями, доискиваться какого-то внутреннего смысла, видеть в них одну лживую оболочку, подозревать втайне значение неизбежно ведет к произволу и неправильным обвинениям в таких намерениях, которые обвиняемому и на мысль не приходили.
