— Что-то ты заговариваешься. Не может человек, каким он ни будь, так думать.
— Кто тебе сказал, что я человек? Это я маску надел, чтобы с тобой говорить. Ты в глаза-то мне загляни.
Иван глянул и отшатнулся. Не было в глазах сидящего ничего. Безграничная пустота смотрела оттуда.
— А ежели я сейчас тебе голову срублю?
— Не срубишь. Не так ты воспитан, чтобы первым ударить. А хоть бы и срубил… — рука сидящего коснулась груди. — Куклу эту не жалко, а мне худа не будет. Меня тут и вовсе нет. Так что погоди мечом махать. Сядем рядком, поговорим ладком.
— Я и так постою.
— В ногах правды нет, но если хочешь — стой. Для меня ваша правда и ваша ложь равно бессмысленны. Важно одно — сделать так, чтобы вас не стало.
— А если мы сделает, чтобы не стало тебя?
— Вот! Наконец я правильные слова услышал! Вы ведь тоже хотите меня изничтожить просто за то, что я есть. Ох, какие битвы кипели здесь когда-то! Я уже ласкался мыслью, как буду выжигать ваши города и сёла, рощи и чащи, поля и луга. Я бы не оставил ничего, кроме пепла, но вдруг оказалось, что я заперт. Мост, прежде соединявший враждебные царства, стал непроходим. Я ещё мог что-то видеть, как-то влиять, но явить полную мощь не мог. Кто знал, что, умирая, ваши воины возводят непреодолимую стену? Но я поклялся, что разобью её и пройду. Я двинулся по вашему пути, создал великих бойцов, могучих сыновей, но ни один из них не смог преодолеть преграду. Каждый погибший с вашей стороны укреплял стену и пробить отсюда её невозможно. Действовать надо от вас. Для этого мне пришлось изучить ваш мир. Я так и не понял, что такое самопожертвование, честность, верность и нежность, но я их изучил. Ты знаешь, в чём разница между храбростью и бесстрашием? А я знаю. У меня было много пленников, которых можно потрошить, и я изучил вас как следует.
— Мой отец у тебя? — перебил Иван.
— Надо же, вспомнил. Что тебе за дело до отца, если ты ни разу его не видел? Туточки он, туточки. Живёхонек или мертвёхонек, — я в этом не разбираюсь.
— Ты думаешь, после такого я смогу тебя пощадить?
— Что ты, как можно… Я тебя щадить не стану, и ты меня не щади. Так будет справедливо — я правильно понимаю?
— Может быть, хватит языком трепать? Ежели ты и вправду бесстрашен, выходи на битву.
— Погоди, не лезь поперёк батьки в пекло. Я ещё главного не сказал. Я не просто изучил ваши особенности, я их использовал. В своего младшего сына я не стал вкладывать ни колдовской мощи, ни особой силы, ни, даже, рабской покорности моей воле. Но я напихал в него побольше честности, сострадания и прочей ерунды, что так ценится у вас. И случилось неизбежное — ты родился там! Ну что, теперь ты понял, к чему я клоню? Отец, о котором ты спрашивал, это я! А жив я или мёртв — судить не мне. Я позаботился, чтобы ты стал хорошим человеком, как это понимают люди: добрым и трудолюбивым. Только такой может пройти всех трёх ведьм и добыть ключ. В руки того, кто служит мне, меч-кладенец не дастся.
— Вот ты и соврал, — с облегчением сказал Иван. — Ведьм было только две.
— Ты не только добр, но и глуп. Я полагал, что уж до трёх ты считать умеешь. Ну-ка припомни, сколько колдуний видел ты в своей жизни.
— Бабушку не замай! — хрипло произнёс Иван.
— Какая она бабушка? Ты Иван безродный, у тебя ни матушки, ни бабушки нет и вовек не бывало. Нянька она, кормилица, но не бабушка.
— Ничего ты в человеческом сердце не понимаешь. Бабушка — это та, что тебя во младенчестве нянькала.
— Мне и не надо понимать. Главное, что ты сюда пришёл и проход открыл. Я и безо всякого понимания любую твою мысль насквозь проницаю. Ты сейчас ждёшь, что я воскликну: «Сынок! Наконец ты пришёл! Становись во главе моей армии, веди её на людские города!» А ты гордо откажешься. Так вот, ничего я тебе не предложу. Я же знаю, что на предательство ты не способен и в чужой стан не переметнёшься. Ты изготовлен на один раз, своё предназначение уже выполнил и больше не нужен. Так-то, сынок. Я тебя породил, теперь осталось тебя убить.
— Это мы ещё посмотрим, — Иван усмехнулся, глядя в разговорчивую пустоту. — У нас, людей, есть былина о непобедимом богатыре Илье Муромце. И знаешь, как с ним татарове управились? Украли у Ильи сына, вырастили, выкормили, как своего татарина, и он отца в бою порешил. А меня не украли, ты сам меня в люди отдал. Не боишься, что тебя та же судьба ожидает?
