— Оп твою так! — воскликнул Казин, высунувшись из кабины. — Это что еще за муровина?
Муровина и впрямь впечатляла. В поперечнике она была метра четыре, да еще немалые вздутия по краям. Цвет ее менялся от студенисто-зеленого до почти василькового. Муровина лежала, глубоко вдавившись в раздолбанную гусеницами почву метрах в десяти от того места, где три часа назад Казин уже проезжал. Не заметить та-кую блямбу было бы невозможно, значит, три часа назад муровины здесь не было.
Рука Казина сама собой полезла в кудрявый затылок.
На одном из вздутий обозначилась дырка, и оттуда спрыгнуло в весеннюю распутицу человекоподобное существо цвета хаки.
— Понятненько, — сказал Казин, оставив затылок в покое. — Вот только вас мне и не хватает для полного счастья.
Глава 2
ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ПЕНЬ — БОЛОТО
Лотки засели не доходя Марьина ручья. До Подсосонья их привезли на «КамАЗе», там перегрузили на пену, и Илюха на своем «Т-104» поволок их на объект. И, разумеется, сел на брюхо. Дизель ревел, гусеницы вращались, разбрасывая глиняную кашу, но даже самого себя трактор с места сдвинуть не мог.
Одно слово — Марьин ручей, тут и в августе сухо не бывает.
Огорченный Илюха прибежал к Казину жаловаться на судьбу и погоду.
— Трансцендентально… — заметил начитанный Казин, когда наконец въехал, что ему предстоит полдня кандыбать к Марьину ручью, выдергивать из хляби Илюху, а потом с пеной на поводке полдня кандыбать обратно.
— Чево? — подозрительно спросил Илюха. Казин объяснил понятными словами.
— Я и без тебя знаю, что хреново, — согласился тракторист, — а делать-то чево?
Делать было и впрямь нечего. Кроме казинского крана, больше болотников в колонне не имелось. То есть был еще тросовый экскаватор, на котором мудохался Степанов, но до экскаватора было еще на добрых два километра дальше. Степанов уже подбирался к Неодолимому, а там уже никакой болотник не поможет, всякая техника сядет намертво, и деньги таинственного АО, вздумавшего осушать земли в районе Марьина ручья, будут прочно и навеки похоронены в расейском суглинке.
Впрочем, Казина и других мелиораторов этот вопрос волновал постольку-поскольку. Главное, что покуда АО «Дубрава» исправно платило заработную плату, и гончарную трубку везли из Прибалтики, как в добрые старые времена, не столько для работы, сколько на бой. Говорили, что «Дубрава» отмывает мафиозные денежки, потому и затеяло проект века, собираясь осушить гнилое болото, хотя кругом и без того полно бросовых земель.
Казин этим слухам верил и не верил одновременно. Случалось, ехидно спрашивал: а какие деньги тридцать лет кряду отмывала советская власть? Вон они, плоды их работы, — по всему району видны: оплывшие каналы, заиленный дренаж, порушенные мосты, перепаханные поглотительные колодцы. И все приведено в негодность еще тогда, сразу по сдаче объекта. А сейчас — просто без дела догнивает. Колхозы не пашут, а арендаторы мелиорированную землю не берут, стоит она впятеро дороже, а урожай на ней если и выше, то на ползерна с гектара. Но тем не менее работал Казин так, чтобы потом кран из трясины вытащить своими силами, не рассчитывая, что кто-то будет помогать, когда богатенькое АО растает в воздухе словно утренний туман. И на всякий случай солярку и съемное оборудование хранил не на ремонтном, а дома в сараюшке. Случись что — без Казина кран можно только в металлолом, а цена такому железу — сущие слезы.
Потому Казин и не переживал, когда зимой задерживали зарплату. Ежели что, он явочным порядком кран за долги угонит, а уж куда его приспособить — всегда можно придумать.
Под эти мысли неторопливый «ПКБ» дошлепал к Марьину ручью. Земля здесь была разворочена изрядно, и край канала обрушен, видно было, что Илюха не ждал милостей от природы и всячески пытался выбраться из ловушки, которую подстроил ему непоседливый ручеек. Даже один из лотков был стащен с пены в грязь и расколот гусеницами.
