— Ты, бабушка, на себя не клепли. Встретила ты меня по-человечески, не напала, с помелом не кинулась.
— Чего на тебя кидаться? Я и без того знаю, что ты меня сильней. А миром с тобой поговорить — горшки целей будут. Ты же не с меня шкуру сдирать идёшь, а на тот берег. Я тебе дорогу покажу, и иди себе по-хорошему, от меня подальше.
— Умно говоришь.
— Что же мне, дурней выворотня чащобного быть? Чать не первый год на свете живу. А ты слушай, что я говорю. Уму я тебя не научу, а разуму, пожалуй, что смогу. Через реку, ты уже понял, ни живому, ни мёртвому хода нет, сожжёт так, что и пепла не останется. В стародавние года змеи крылатые по воздуху летали на людские города, а оттуда летучие корабли с войском, но теперь по поднебесью пути нет, ни нашим, ни ихним. Остаётся мост, но и там путь давненько закрыт. Ключ нужен. А где ключ лежит, одна я знаю. Хочешь, прямо сейчас и пойдём. Погляжу, хватит ли у тебя сноровки ключик взять.
Иван, уже понадеявшийся, что его словно в сказке накормят, напоят и в баньке попарят, сглотнул голодную слюну и пошагал вслед за ведуньей.
Пришли на плотное место. Лес вокруг пригожий, трава на поляне не сорная. Родничок журчит, перебирает песчинки, а чуть в стороне на холмике растёт дубище, да такой, что тысячелетние скоморохи перед ним подростом кажутся.
Тут и слепой разглядит, где ключ искать следует. Хотя, ключ, что закопан, и ключик, что журчит, тоже, может быть неспроста.
Сначала Иван к ручью подошёл. Спросил у ягинишны:
— Пить отсюда можно?
— Отчего ж нельзя? Я пью, жива покамест.
— Иван напился, лицо умыл и, повеселев, спросил:
— А ключ?
— Туточки, под дубом, где ж ещё. Только учти, клад заколдован. Чем быстрее копать станешь, тем быстрее он от тебя в землю уходить будет.
Иван подошёл к дубу, задумчиво оглядел его. Коснулся, было, топора, но тут же опустил руку. Попытался облапить ствол — куда там! — тут не три, а все пять обхватов получится.
— Когда ж ты вырасти успел, этакий красавец, если под тобой ключ закопан? Может его и вовсе не закапывали, а так, меж корней подсунули. Тогда вовсе копать не надо. Ну-ка, попробуем…
Иван упёрся левым плечом в дуб, поднажал. Ноги до колен ушли в землю, дуб заскрипел, но устоял.
— Что ж ты, мать сыра-Земля меня не держишь? Тону, ровно болото под ногами.
— Камычец подложи, — посоветовала ведьма. — Неподалёку валунок брошен, так он в самый раз подойдёт.
Иван выдрал ноги из земли, прикатил камень.
— На нём вроде как письмена вырезаны.
— Сам читать не умеешь, что ли?
— Не довелось выучиться.
— Эх ты, а ещё на битву собрался. Сила есть, ума не надо. Ладно уж, растолкую надпись. Камень прежде у моста стоял, и было на нём высечено: «Направо пойдёшь — богату быть, налево пойдёшь — женату быть, прямо пойдёшь — убиту быть». Прямо — через мост, там и сейчас быть убиту. Налево — ко мне. Теперь-то невеста устарела, а прежде я хороша была. Направо — домой вертаться. Там с твоей силищей да со зрячим камнем на груди ты, Ваня, живо богатством охинеешь, Кащей иззавидуется. Да ты за топор-то не хватайся, это я так, объясняю, что к чему. Прикатил камень? — так и делай, что задумал, а я погляжу.
Иван пристроил камень половчее, плащовой стороной к земле, упёрся левым плечом в дуб, ногами в валун. На этот раз нажал сильнее. Дуб накренился, с обнажившихся корней посыпалась земля. Совсем валить дуб Иван не стал, сунул свободную руку меж корней, малость порылся там вслепую и, со словами: «Никак есть что-то!» — выволок на свет тяжёлый обоюдоострый меч.
— А где ключ?
— Во простота! — восхитилась ведьма. Меч-кладенец за ключ не считает. Этим мечом что угодно отворить можно.
— Уж больно не похож…
— Ты вспомни, как в деревне богатый мужик идёт амбар отпирать. Ключ деревянный на плече несёт, словно оглоблю. И ничего, запирает этим ключом амбар, и отпирает. А кладенец для таких дел куда как способнее. Как взойдёшь на мост, и начнёт к тебе огненный туман подступать, так ты его не руби и не кромсай, ярость тут не к месту, а режь потихоньку, как студень в миске режут. Да смотри, если какой шматок на мостки упадёт, ты его сразу затаптывай, а то загорится мост за твоей спиной, живым не уйдёшь.
