Смотреть наверх не хотелось, страшно было смотреть. Лежали рядом, всеми силами вжимаясь в постоянно выталкивающую их землю. От беспрерывного воя сирен, взрывов и пулемётной стрельбы пропало ощущение времени. А у Лёхи новая беда – нестерпимо захотелось по нужде. По малому. От ясного понимания того, что очередного удара взрывной волны его переполненный организм может не выдержать, бросило в пот. Представить себя мокрым после бомбёжки командир отделения младший сержант Алексей Крайнов не мог! К счастью, похоже, у немцев закончились бомбы и, хотя самолёты всё ещё продолжали штурмовку батальонных позиций, стрельба велась лишь из пулемётов. А это уже не так страшно. Привстав на корточки, Лёшка огляделся. Рядом, вздрагивая и поскуливая, укрыв руками голову, плакал Красовитов. Вокруг густым облаком продолжала клубиться пыль и дымка от сгоревшей взрывчатки. Справить нужду в окопе – даже мысли не возникло! От хода сообщения, ведущего в туалет, не осталось и следа, как, впрочем, и от самого туалета. Времени на размышления оставалось всё меньше, а потому, рывком вскочив на бруствер, Лёха расстегнул штаны…
Свежий ветерок, обдув перепачканное лицо солдата, начал опасно кренить теряющую былой напор струю в сторону жёлтых от глиняной пыли сапог. Немного развернувшись и обезопасив обувь от нежелательного намокания, Лёшка осмотрел окрестности. Однако увиденное его не порадовало: ветер угнал пыльную тучу с позиций батальона, и теперь младший сержант Алексей Крайнов, в полный рост справлял малую нужду, во-первых, перед продолжавшими носиться над головами пикировщиками, а во-вторых, и это самое главное – стоя лицом к наступающему противнику.
Под прикрытием штурмующих оборону самолётов с десяток небольших приземистых танков, скорее даже танкеток, в шахматном порядке растянулись по полю, в трёхстах метрах от батальонных окопов. За ними, прикрываясь облачками выхлопов и пыли, поднятой стальными машинами, рассредоточившись, бежали солдаты с винтовками наперевес. Ещё дальше неспешно пылили полугусеничные бронетранспортёры.
– К бою! – спрыгнув в окоп, что есть силы завопил Алексей. Рядом никого, только вопросительный взгляд переставшего реветь красноармейца Красовитова.
– Немцы! Там! Идут! – Лёха махнул рукой в сторону атакующего противника. – Пулемёт где?
Не сговариваясь, оба бросились копать. Время замерло. Наконец нащупали накрытые плащ-палаткой оружие и боеприпасы. Самолёты затихли вдали. Теперь над полем разносилось только тарахтение танковых моторов, да долетала с порывами ветра гортанная немецкая речь. Аккуратно высунулись. Установили пулемёт, приспособились… Сзади дуплетом щёлкнули сорокопятки. Над ближайшим танком, словно пар из каменки, с силой распахнув люки, взвилось вверх облако дыма. Ещё мгновение, и машина, содрогнувшись от внутреннего взрыва, окутавшись пылью и пламенем, встала. Немецкая пехота, указывая руками в направлении артиллерийской позиции, заголосила. Лёха нажал на курок пулемёта. Волнения не было, страх уступил место азарту. Неосторожно сгрудившиеся за горевшим танком вражеские солдаты стали его первой жертвой. Думали, за дымом и пылью их не видно – не угадали, за то и поплатились, ужами завертевшись от беспрестанно жалящих пуль. Патронов Лёшка не жалел, короткими очередями на тех пятерых истратил почти весь диск. Зато результат налицо: двое лежат на виду, лишь немного подёргиваются. Остальным явно тоже досталось: слившись с травой, невидимые для Алексея, затихли…
Ищем следующие цели. Димка, тыкая жёлтым от никотина пальцем на немецкого командира, толкнул в плечо товарища. Фашист как раз давал распоряжения пулемётному расчёту. Остатки диска ушли на них. И вновь неплохо: сидящий на коленях офицер поддерживает руками пробитый пулями живот, двое из троих пулемётчиков в агонии катаются рядом. Последний, побросав коробки с патронами, затаился в траве. Ну, да бог с ним…
Тяжело сопя, рядом плюхнулся Цепеленко.
– Вы где были? – удивлённо подняв брови, коротко бросил Лёхе Володька, деловито прилаживая на бруствере винтовку Мосина с гранатомётной мортирой на стволе.
