(ум. ок. 1540), чье наставление о созерцательной молитве оказало влияние на духовное развитие св. Терезы и ее друга и наставника св. Петра Алькантарского (1499–1562). Можно также упомянуть доминиканца Луиса де Гранада (1504–1588) и августинца Луиса де Леон (1528–1591). Однако наиболее определенного и характерного выражения испанский мистицизм достигает в личности св. Игнатия Лойолы (1491–1556), великого основателя "Общества Иисуса". Практический характер трудов св. Игнатия — и особенно поздних его работ — скрывает от историков то, что он был истинным мистиком, столь же энергичным, как св. Тереза и Джордж Фокс. Он достиг такого же видения реальности и прошел через те же стадии психологического роста, что и они. Его духовные сыновья оказали огромное влияние на внутреннюю жизнь великой кармелитки св. Терезы (1515–1582).
Подобно св. Катерине Сиенской, эти мистики — а к ним мы должны присоединить и величайшего последователя св. Терезы, поэта и созерцателя св. Иоанна Креста (1542–1591) — появились, по-видимому, в ответ на необходимость направить в нужное русло беспорядочную религиозную жизнь того времени. Они были "святыми контрреформации" — в период церковного хаоса они обрушили весь колоссальный вес своей гениальности и святости на чашу весов ортодоксального католичества. В то время как Игнатий Лойола создал остов духовного воинства, которое должно было атаковать ереси и защищать Церковь, св. Тереза, работая в исключительно неблагоприятных условиях, вдохнула жизненные силы в великий религиозный Орден и возвратила ему его призвание — способствовать достижению единения с трансцендентным миром. В этом ей помогал св. Иоанн Креста — психолог, философ и великий мистик, который вернул персональный опыт испанской школы в основное русло мистической традиции. Все трое — организаторы-практики и глубокие созерцатели — проявили во всем великолепии двойственный характер мистической жизни. Они оставили литературное наследие огромного значения, которое направляло и объясняло открытия последующих поколений пилигримов трансцендентного мира. Истинных духовных детей этих мистиков следует искать не в их собственной стране, где религиозная жизнь, поднятая ими на высоты трансцендирования, деградировала после того, как их подавляющее влияние сошло на нет, но среди бесчисленного множества созерцателей последующих поколений, которые испытали на себе влияние "Духовных упражнений", "Внутреннего замка" и "Темной ночи души".
Отблеск Божественного огня, зажженного великими кармелитами Испании, можно увидеть в жизни доминиканской монахини св. Катерины деи Риччи (1522–1590) и флорентийской кармелитки св. Марии Магдалены деи Пацци (1566–1607), автора множества литературных трудов. В Новом Свете этот огонь несет в себе прекрасная фигура св. Розы Лимской (1586–1617), перуанской монахини. В то же самое время, но с совершенно другой стороны, его влияние проявляется в протестантской Германии в личности одного из столпов мистицизма "вдохновенного сапожника" Якоба Бёме (1575–1624).
Бёме дает нам один из наиболее удивительных примеров естественного дара к трансцендентному. Он оставил свой след как в немецкой философии, так и в истории мистицизма. Среди тех, кто "стоит на его плечах", — Уильям Лоу, Блейк и Сен-Мартен. Размах видений Бёме включает как Человека, так и Вселенную, — природу Души и Бога. У него мы вновь обнаруживаем доктрину Нового Рождения, столь любимую ранними немецкими мистиками. Если бы не сложный символизм, посредством которого Бёме выражал свои видения, его влияние было бы намного больше. Он остается одним из тех бессмертных мистиков, жизнь которых окутана тайной. Представители каждого поколения будут заново открывать для себя и интерпретировать разные аспекты его учения.
XVII век вполне может соперничать с XIV в богатстве и разнообразии форм мистической жизни. Здесь мы можем выделить два течения, отражающие основные аспекты общения человека с Абсолютом. Первое — символическое, конструктивное и деятельное — связано с идеей регенерации, возрождения и часто использует язык алхимиков, подражая «тевтонскому» гению Бёме. Оно развивается вне Католической Церкви — в основном в Германии и Англии, где к 1650 году работы Бёме были известны очень широко. В своей упаднической форме оно опускается до оккультизма — алхимии, розенкрейцерства, апокалиптических пророчеств и прочих отклонений духовного чувства.
