— Это мог быть тунец, я не знаю. Просто крупная рыба, и у нее были зубы, — выдавил из себя Брайан. — В чем проблема? У Вас свои виды на Кэндис, или что?
— У меня свои виды на уличение патологических лжецов, — ответил Монк. — Вы сказали, что провели лето в Австралии и изнемогали от жары в июле. Но сезоны в южном полушарии отличаются от наших. На самом деле, в июле там самый разгар зимы.
— В Австралии жарко круглый год, — выкрикнул Брайан.
— Думаю, что Вы вообще там не бывали, — произнес Монк. — Думаю, Вы солгали, чтобы скрыть тот факт, что на самом деле проводили время с Вашей женой.
Кэндис уставилась на Брайана. — Твоей женой?
— Я не женат, — опроверг тот и повернулся к Монку. — Я пытаюсь жениться, но Вы мне мешаете.
— Вы очень осторожно загораете, чтобы не оставить полоску бледной кожи на месте обручального кольца, но у Вас имеется небольшая мозоль на безымянном пальце, недалеко от ладони, — сказал Монк. — Требуются годы, чтобы кольцо натерло мозоль. Я бы предположил, что Вы были в браке не менее пяти лет.
Кэндис схватила левую руку Брайана и провела пальцами по ладони. Ее лицо покраснело. — О Боже! Он прав. Ты женат.
Потрясенные гости вздохнули. Вероятно, я тоже. Я и раньше видела, как Монк делал эти дедуктивные выводы, но только не в такой ситуации, не за пределами обстановки расследования.
Кэндис отшатнулась от Брайана. — Кто ты?
Тот нервничал. Его поймали, и он понял это.
— Человек, любящий тебя, — волновался он. — Любовь моя настолько сильна, что я не мог позволить браку с другой женщиной разлучить нас.
— Есть хоть доля правды в том, что ты рассказывал мне до сих пор?
— Я работаю в мебельном бизнесе.
Кэндис ударила его по лицу. Пощечина прозвучала почти как выстрел из дробовика.
— Видеть тебя больше не хочу, — дрожащим голосом прошептала Кэндис. Она сдернула венок с головы, бросила его в лицо Брайану и двинулась прочь. Я пошла было за ней, но она остановила меня взмахом руки.
Я повернулась к Брайану:
— Как Вы могли?
— А как нет? Она невероятна! — Брайан заплакал. — Я люблю ее.
— А что насчет Вашей жены?
— Ее я тоже люблю. Я проклят огромной способностью к любви.
— Вы собирались разделить время между обеими женщинами, — сказал Монк. — И объяснять Ваше отсутствие командировками.
— Они никогда не узнали бы друг о друге, — сокрушался Брайан. — Я бы сделал Кэндис счастливой.
— А где живет Ваша жена? — спросил Монк.
— В Саммите, Нью-Джерси, — ответил Брайан. — С детьми.
Я шла по извилистой тропинке через курортные коттеджи вдоль пляжа, и перед фасадом отеля увидела Монка, наблюдающего за плескающимися в волнах туристами.
Он стоял в рубашке с длинными рукавами, застегнутыми на манжетах, в серых брюках и коричневых мокасинах, а все вокруг были в купальниках, в футболках и шортах, или в легкой гавайской одежде. Чем-то меланхоличным и чаплиновским веяло от него, такого далекого от остального мира.
Я посмотрела на лазурное море, пенистый прибой и людей в море, весело плавающих, катающихся на досках для серфинга и просто качающихся на волнах. Окружающий пейзаж выглядел изумительно, особенно после нескольких часов, проведенных с моей безутешной подругой с разбитым сердцем. Я хотела проскочить мимо Монка, кинуться в море, чтобы волны смыли и унесли с собой все мои проблемы.
Но не сделала этого. Как и большинство людей, я гораздо смелее и безрассуднее в фантазиях, чем в реальной жизни. На мгновение я задалась вопросом: был ли Монк таким же? Хотелось ли ему когда-нибудь засучить рукава? Снять мокасины и прогуляться по горячему песку босиком?
Монк посмотрел на меня, а затем покачал головой:
— Невероятно, не так ли? Как люди могут так поступать?
Я кивнула в знак согласия. Мы не видели друг друга с тех пор, как я отправилась успокаивать Кэндис после сорванной свадьбы, поэтому у нас не было возможности поговорить о случившемся. — Не понимаю, как человек может претендовать на чью-то любовь, и так жестоко обманывать!
— О, это я понимаю, — Монк направился по тропинке к частным бунгало. — Я не вижу смысла в купании в океане.
— Жара, мы на пляже, а вода теплая и ласковая, — сказала я. — За этим люди и приезжают на Гавайи.
