Против ожидания, никаких неприятных встреч на пути не случилось, только Лукус, непостижимым образом угадывая подозрительное шевеление среди булькающих зеркал черной жижи, выпустил несколько стрел.
— Пожалей наконечники, белу, — крикнул неугомонный Швар. — По моим подсчетам, ты настрелял уже на золотой. А стрелы-то у тебя еще те! Для хорошего боя сгодятся! Посмотри на этого грязного банги-оружейника, ты стрелы в топь отправляешь, а он будущие барыши подсчитывает!
— У тебя очень длинный язык, Швар, — огрызнулся с повозки Дженга. — Я подозреваю, что Свагор отправил тебя в Заводье к наместнику с одной-единственной целью — поменьше слышать твою болтовню.
— Думаю, что Свагора уже нет в живых. — Гвардеец опустил голову. — Иначе кьерды не разгуливали бы по деррским лесам.
— Чаще смотри под ноги, воин, — крикнул Лукус, выпуская очередную стрелу.
Она вошла в воду прямо перед Шваром, мелко задрожала, и в следующее мгновение алое брюхо толстой змеи показалось на поверхности.
— Демон мне в правый глаз, — остолбенел Швар. — Как ты ее заметил? Я уж думал, целишь в мое колено! Сильно тебе обязан, белу, но еще больше удивлен. Только одного лучника среди людей я знаю, который был бы способен на такое, это старый Форгерн, наставник стрелков королевской гвардии в Глаулине. Да и тот не сумел бы стрелять, имея перед целью полдюжины шатающихся путников с конями. С твоего разрешения, я возьму ее себе, — добавил гвардеец, осторожно поднимая змею над трясиной. — Если хорошенько выделать шкурку, чтобы цвет не поблек, за нее в Заводье можно выручить неплохую монету!
— Ты бы сказал раньше, — усмехнулся Лукус. — Я подстреливал бы их, когда они подплывали ближе к твоим ногам.
— Нет уж, нет уж, — забеспокоился Швар. — Продолжай как раньше.
— Кстати, — обернулся Хейграст. — Наш Дан приходится упомянутому тобой Форгерну родным племянником.
— Не может быть! — поразился Швар, с трудом вытаскивая ноги из тины. — Тесен Эл-Айран! Но если это действительно так, передай, парень, своему уважаемому дядюшке пожелания крепкого здоровья и еще скажи, что деррский увалень, из которого он пытался сделать стрелка две дюжины лет назад, стрелять толком так и не научился. Но зато с мечом дружен!
— Хорошо, — кивнул Дан, обрадованный нежданным известием о дяде. — Я передам.
— Подтянулись! — крикнул Хейграст, потому что вымазанный в грязи почти до ушей Ангес начал ощутимо отставать.
— Алатель близится к горизонту, — заметил Швар, обращаясь к Хейграсту. — Не берег ли впереди? Видишь? Примерно в пол-ли по левую руку? Для этого вонючего болота деревья высоковаты.
— Если я правильно рассчитываю, Агнран ничего не забыл, а Линга ничего не перепутала, это должен быть Кабаний остров, — ответил Хейграст. — По крайней мере, дорога идет прямо на него.
— Не может быть, — остановился изумленно Швар. — Неужели мы все-таки пересекли эту проклятущую топь? Не стой я в трясине, упал бы на колени, демон меня задери! Я же бывал на Кабаньем острове! От берега до него и пол-ли не будет, а зимой, когда топь замерзает, на этом острове отличная охота. Там заросли орешника, и кабаны приходят по льду за орехами со всей округи!
— Эй, гвардеец, — крикнул Дженга. — А источника с чистой водой на твоем острове нет? Было бы неплохо умыться и прополоскать одежду. У меня такое ощущение, что мои куртка и штаны скроены из деревянных планок!
— А ты спрыгни в трясину или попроси Титура, он тебя прямо в одежде и прополощет, и твои штаны вновь станут влажными и мягкими, — немедленно отозвался Швар. — Потому как источника на Кабаньем острове нет. Конечно, если это он. А если это он, то спать тебе придется в деревянных штанах. До ближайшей речки еще с полдюжины ли.
— Поганый у тебя язык, Швар, — плюнул Дженга. — Чтобы он не чувствовал вкуса еды до следующего равноденствия!
— Тихо! — скомандовал Хейграст. — Земля уже близко, да и Линга, кажется, встревожена чем-то.
Навстречу отряду быстро шла, почти бежала Линга. Казалось, что девушка всю жизнь бегала по трясине. Она не наступала в жижу, а словно вонзала носок ноги и так же легко вытаскивала обратно. В то время как ее попутчики с усилием продирались через чавкающую трясину, девушка беззвучно шагала и шагала. Но и Линге топь давалось нелегко. Ночная пробежка в сторону поселка и обратно и целый день утомительного перехода вымотали ее. Дышала она тяжело.
