— Зайди, пропустим по стаканчику, а потом отправишься домой спать. Ты много трудился, и виду тебя не ахти. До завтра можешь отдыхать. А вообще тебе не помешало бы провести пару дней на солнышке в разговорах о чем угодно, кроме винограда. Когда все кончится, дружище, мы оба так и поступим.
Джованни слабо улыбнулся:
— Только не ты — у тебя на это нет времени. И спасибо за приглашение, я зайду на рюмочку, хоть и грязный как свинья.
— Не грязнее меня. — В своем кабинете Макс наполнил два бокала крепким нирольским бренди. Он протянул один Джованни. — Присядь и выпей. Бренди согреет тебя перед сном.
Но Джованни молча стоял и смотрел на коричневую жидкость у себя в бокале. У него дрожали руки. Им всем нелегко далась эта ситуация, но Джованни переносил все особенно тяжело.
В воздухе витал слабый аромат духов Розы. Макс подозревал, что в замке этот запах останется навсегда, но потом он вспомнил, что скоро его домом станет дворец.
И уже там он будет скорбеть о своих безответных чувствах. О запретной любви к Розе…
Тем временем Джованни залпом осушил бокал бренди.
— Садись, дружище, — сказал Макс.
— Ничего, постою. — Старик повертел бокал в руках. — Я хочу поговорить с тобой — как мужчина с мужчиной.
— Разве мы не всегда говорим как мужчина с мужчиной? Или все эти годы я жестоко ошибался?
— Нет. Но когда один мужчина хранит в своем сердце секрет, это не совсем честно. Поэтому я спрашиваю тебя — ты любишь принцессу Розу?
Макс ощутил, как напряглось все его тело. Некоторое время он хранил молчание, но Джованни терпеливо ждал. У него был такой вид, как будто он стоял на пороге решающего выбора. Или смерти.
— Почему ты спрашиваешь?
— Я знаю, ты неравнодушен к ней.
— И что?
— Мне кажется, что вы еще не стали любовниками.
— Это невозможно, как тебе прекрасно известно. Закон запрещает подобные связи.
— А если я скажу, что такое возможно, ты женишься на ней?
— Да что же это такое! — разозлился Макс. — Мы кузены. Двоюродные. Наши отцы — единокровные братья. А по закону близкие родственники не могут вступать в брак.
— Я, пожалуй, все-таки сяду.
— Садись. — Макс помог старику опуститься на стул, где обычно сидела Роза. — Ты нехорошо выглядишь. Я позову доктора.
— Нет. — Джованни глубоко вздохнул, словно разговор давался ему с трудом. — Вы с Розой не кузены. Между вами нет кровной связи. Твой отец — не сын короля.
Любого другого Макс убил бы за такие слова, но Джованни был честным человеком. Он ни разу за эти годы не соврал Максу.
— Хочешь сказать, что моя бабушка — королева Ева — была нечестна с моим… с королем?
— Именно так. — Джованни закрыл глаза.
— Тогда кто же мой дед?
Джованни долго молчал, прежде чем тихо признаться:
— Я.
Теперь уже Макс одним глотком осушил свой бокал.
— Откуда ты знаешь? Даты зачатия почти невозможно отследить.
— Я не виню тебя в том, что тебе трудно в это поверить, — дрожащим голосом произнес Джованни. — Король тоже ничего не знал, раз уж признал твоего отца как своего сына. Хотя, полагаю, у него были сомнения.
— А ты почему так уверен?
В ответ Джованни достал из кармана фотографию и протянул ее Максу.
— Вот.
На снимке был запечатлен улыбающийся юноша.
Сначала Макс подумал, что это его фотография, лет в восемнадцать или девятнадцать, но он тут же отверг эту мысль. Одежда была не его, да и мотоцикла у него никогда не было.
— Кто это?
— Мой младший брат, Витторио. Наша мать была англичанкой; она познакомилась с отцом, когда тот работал в Лондоне продавцом вина. Они поженились, но мама так и не смогла жить здесь. Когда Витторио было пять лет, мама развелась с отцом и вернулась в Англию. Мы не видели его с тех пор. А когда ему едва исполнилось девятнадцать, он разбился на своем мотоцикле. Мама послала нам эту фотографию незадолго до его смерти. Вскоре после этого она умерла.
Макс молча рассматривал лицо на фото. Он интуитивно ощущал не только правдивость слов Джованни, но и то, что перед ним сидит его настоящий дед.
— Я впервые увидел тебя, когда тебе было три года, и тогда я все понял, — продолжал Джованни. — Твой отец был похож на королеву, его мать, но ты… ты был вылитый Витторио. Я долго размышлял, стоит ли говорить об этом кому-либо, но потом все твои кузены и братья отказались от трона.
